На какое-то время Гай застыл на месте и, казалось, даже потерял дар речи. Его взгляд остановился на выпуклом холмике лобка, который тускло просвечивал сквозь кружево, и уже не мог оторваться.

– Боже, как ты прекрасна! – чуть дыша прошептал он.

Его взгляд снова ожил и теперь медленно скользил по всему телу Блисс – от длинных ног до высоких полных полушарий грудей, которые, как отметил про себя Гай, стали в последнее время значительно больше, чем прежде. Да и вся фигура Блисс едва заметно пополнела, но это было единственным видимым проявлением беременности.

Сердце Гая бешено забилось, жар прокатился по всему телу, а мужское его естество мгновенно затвердело и принялось рваться на свободу из ставших вдруг тесными брюк. А когда Блисс стала медленно приближаться к нему и при каждом движении в прорезях ночной рубашки на мгновение мелькали участки соблазнительной обнаженной плоти, у Гая перехватывало дыхание.

– Ты голоден? – низким грудным голосом спросила Блисс, указывая на сервированный стол.

– Голоден. Но мне не нужна еда. – Гай не сводил глаз со своей жены. – Ты помнишь нашу первую брачную ночь?

Блисс пожала плечами.

– Разве такое забывается? Мне кажется, наша первая брачная ночь началась, как только мы вышли из той маленькой деревенской церквушки, где нас венчали. Мы провели ее с тобой в стогу сена... Боже, как молоды мы тогда были! – Блисс грустно улыбнулась, покачала головой. – Мы были бедными, но такими счастливыми... Мы еще не знали, каким жестоким может оказаться этот мир для любящих сердец. И совсем не подозревали тогда, что самая большая опасность исходит, как правило, от тех, кому ты больше всего доверяешь.

– Забудь о них, Блисс. Они не стоят того, чтобы о них думать и вспоминать.

Гай нетерпеливо протянул руки и спустя мгновение уже обнимал Блисс.

– А ты не хочешь поесть? – спросил он. – Я-то не голоден, но если ты...

– Нет. Сейчас мне совсем не до еды. Гай внимательно посмотрел ей в глаза.

– Слушай, я чувствую, что что-то не так. В чем дело, любовь моя? Тебя мучают какие-то сомнения? Это связано с нашей свадьбой?

Блисс опустила глаза, но Гай успел заглянуть в них и понял, что его жена и впрямь чем-то сильно озабочена. Одним плавным движением он подхватил ее на руки, отнес на кровать, а сам присел на корточки рядом.

– Расскажи, что тебя тревожит, – сказал он. – Я хочу, чтобы ничто не омрачало этой нашей ночи.

Блисс облизнула пересохшие губы, и Гай невольно застонал от нетерпения и страсти. Ему большого труда стоило сохранять спокойствие – хотя бы внешнее. Внутри-то у него давно все кипело в ожидании близости с этой женщиной, которую он хотел сейчас больше всего на свете.

– Может быть, я и выдумываю, но мне все время кажется, что должно произойти что-то еще – пока не знаю, что именно, – медленно начала Блисс. – Возможно, все это потому, что я никак до сих пор не могу опомниться. Слишком много всего свалилось на меня вот так сразу. Нашелся Брайан, нашелся умерший Гай Янг, и я снова вышла за него замуж. Я понимаю, что все это радостные события, но мой мозг просто не выдерживает. Мне по-прежнему кажется, что Гай и Охотник – два совершенно разных человека. И я порой теряюсь, потому что не могу понять, который из них со мной в эту минуту. Ты неуловимый и непредсказуемый человек, Гай!

– Разве я когда-нибудь причинял тебе боль? —нахмурился Гай.

– Физически – нет. Но когда ты прятал от меня Брайана, это причиняло мне боль, и, может быть, она была сильнее, чем боль от любых ударов. А разве, скрываясь от меня столько лет, ты не сделал мне больно, не заставил меня страдать?

– Все это мы уже выясняли, Блисс, и мне казалось, что ты поняла меня. Какой смысл снова возвращаться к этому? Мы с тобою – законные муж и жена. Я бы даже сказал – дважды законные, дважды обрученные и венчанные. И сегодня у нас снова брачная ночь, черт меня побери!

– Я помню. Прости. Наверное, это все результат последней встречи с Джеральдом. Я знаю, что он не оставит нас в покое. Ведь он столько лет охотился за моим приданым, а ты взял и в один день перечеркнул все его мечты, все его надежды. Я уверена, что Фолк будет мстить, и скажу тебе честно: я боюсь его мести.

– Фолк? Забудь о нем. Настанет день, и я попросту сверну ему шею – независимо от того, будет он нам мстить или нет. Фолк – конченый человек, и не будем больше о нем.

Блисс хотела что-то ответить, но Гай поспешно приложил палец к ее губам.

– Тсс! Ничего не говори. Я хочу любить тебя. Я так давно жду, когда же настанет тот сладкий миг, когда я вновь целиком погружусь в тебя – туда, где так горячо, скользко и тесно...

Он наклонился к губам Блисс и поцеловал их, так и не дав ей сказать ни слова.

Блисс и не подозревала, как соскучилась по ласкам Гая, пока его губы не коснулись ее губ. Только тогда она вспыхнула как порох и застонала. Что ж, она ведь никогда не могла сопротивляться желанию, которое рождалось в ней от прикосновения Гая. И непонятно было – то ли настолько сильно его мужское обаяние, то ли так сильна страсть, живущая в самой Блисс...

Впрочем, анализировать это ей никогда не хотелось, и сегодняшняя ночь не стала исключением. Она стала еще одним продолжением той давней уже ночи, когда Блисс впервые уступила натиску Охотника. И очень скоро желание любить его уже было для Блисс таким же естественным и привычным, как пить или дышать. Очевидно, сердце ее распознало тайну раньше, чем мозг, и первым догадалось о том, что Гай Янг не умер, что он жив и он рядом...

Блисс снова негромко застонала, почувствовав, как рука Гая потянула вверх подол ее ночной рубашки. Его горячие ладони легли на обнажившиеся бедра Блисс и медленно, но уверенно двинулись к заветной цели. Еще секунда – пальцы Гая погрузились в горячее, влажное лоно Блисс. Глубже, глубже, еще глубже...

– Ты готова, ты ждешь меня! – негромко прошептал Гай.

Он потянул свободной рукой ее ночную рубашку и попросил:

– Сними ее. Я хочу видеть тебя всю.

Рубашка слетела с Блисс в мгновение ока – для этого ей было достаточно лишь слегка приподнять плечи и руки. Все остальное с завидной быстротой и ловкостью проделал Гай. Потом он принялся раздеваться сам, и это заняло намного больше времени: ведь пришлось расстегивать разные пуговицы, развязывать шнурки... Но Гай доблестно справился с этим, и вскоре оба они были абсолютно обнаженными, словно только что родились на свет.

Гай вновь принялся страстно целовать Блисс, и она отвечала ему, всем телом выгибаясь навстречу его сильным и нежным рукам. Они с Гаем не произнесли ни слова – за них говорили губы и руки, прикосновения тел. Гай припал к соску Блисс и долго не мог оторваться, причиняя ей острую, сладкую боль. У Блисс перехватило дыхание и закружилась голова. Ей захотелось немедленно слиться с Гаем воедино, но у него были свои намерения, ив них явно не входила поспешность.