– А кто бы стал в трезвом рассудке их выключать? – Удивился Мак.

– В том-то и дело – в трезвом рассудке. Но у меня сложилось впечатление, что Криала живая. И что ей крайне не понравилось внутри наше присутствие. Это… Как бы объяснить, – слова терялись, не складывались, заплетались, – быть в ней, все равно что быть в месте, которое пытается свести вас с ума – если не тенями, то иллюзиями. Я попался первым, и я очень боюсь, что в ловушку попадут и остальные. А ведь Дрейк об этом не предупреждал.

– Он не знал, наверное.

– Да я тоже так думаю, только не легче от этого. Три живых человека все еще внутри, а там эта муть…

Клэр накрывала на стол тихо. Не звенела тарелками, аккуратно ставила стаканы дном на скатерть так, чтобы не отвлечь звуком, прислушивалась к разговору. Бернарде она казалась осунувшейся, встревоженной, и это скатывало вниз и без того угнетенный дух. Хоть Антонио доволен – сегодня она доставила ему целый мешок специй – поди какие-нибудь выбрал, чтобы добавить в картофель с сыром и печеного гуся? Судя по бесподобному аромату, вот уже час волнами вползающему в гостиную и вызывающему обильное слюноотделение у всех присутствующих, включая сервала, выбрал.

Ютящаяся в дальнем кресле Ани наблюдала за расстановкой на столе посуды и тискала за шею пса – тот довольно блестел глазами и довольно похрипывал. Лицо ее утратило привычную бледность, а из глаз ушла пустота, чего пока нельзя было сказать о прибывшем в незнакомую страну из Коридора Дэйне. Тот переживал за остальных, и это было видно. Переживал сильно, молча, не умея ни поведать о том, через что прошел, ни объяснить этого, ни поделиться. Некоторые вещи навсегда должны остаться с тобой и только с тобой – сегодня Дина отлично прочувствовала это на собственной шкуре. Перед глазами все еще стоял опустевший, разоренный непогодой Нордейл, и отдавалась пульсацией в голове его неестественная тишина.

– Страшно тебе там было, да? – Тихо спросила Шерин снайпера, и тот перевел на нее взгляд остекленелых – не отошедших от переживаний – серо-голубых глаз.

– Страшно? Страшно. – В этот момент к зазвучавшим словам прислушались все до единого. Даже Барт временно перестал хрипеть. – Если бы у меня был выбор, я бы никогда туда не пошел. И трижды подумал бы, если бы у меня вдруг появился шанс вернуться.

Дэлл, которому такой ответ сказал многое, удрученно склонил голову. Он понял – они все поняли – Дэйну пришлось нелегко, но переживать теперь предстоит не за него, за других.

Разрушая повисшую в комнате тишину, тактично откашлялась Клэр – поняла, когда стоило прервать тягостный момент.

– Может, поужинаем? Готовы?

И сразу же зашевелились: зашуршали куртками, кофтами, штанами; снялись с подлокотников затекшие руки.

– Ужин – это хорошо.

– Готовы, конечно.

– Тем более, когда так пахнет…

В этот момент, держа в руках плоское серебряное блюдо, в гостиную вплыл Антонио.

– Гусь по-руански! – Гордо провозгласил он, и недавний разговор, а вместе с ним и Криала, временно позабылись.

* * *

Утро выдалось тихим и туманным.

Белесая пелена, почти вата, заткнула собой просветы между деревьями, повисла над травой и кустами, вползла на крыльцо, приклеилась к окнам. От чашки с горячим чаем шел пар; плавал на поверхности истыканный вилкой лимон. Ложку Бернарда не нашла – не стала греметь ящиками с утра, а вилка лежала у раковины. Теперь лимон выглядел некрасиво – стал жертвой зубцов.

Воздух за ночь остыл, отсырел и пропитался речным духом: водорослями, тиной, немного рыбой. Смешавшись с ароматом сосен, он стал резким, почти бодрящим; дышалось легко. Вертикальные доски перил, словно строгие часовые, сдерживали наступление белых комковатых облачков – туман почти таял под ногами, но он все равно успел намочить лежащую на лавке стеганную подушку, и та помогала отсыреть джинсам.

Хорошо, что у нее нашлась вязанная кофта – хорошая, теплая. И чай с утра тоже в самый раз, особенно когда все спят.

В какой-то момент Ди оторвалась от попытки разглядеть озерный берег – отвлекла скрипнувшая дверь. Глядя на человека круглыми глазами-бусинами, из-за нее на волю осторожно выбрался Хвостик, коротко и вопросительно муркнул, выставив короткий хвост-пистолет кверху, игриво попятился боком, а стоило Бернарде попробовать привстать со скамейки и податься в его сторону, тут же сиганул с крыльца и скрылся в чаще. Вот негодник! Уже в третий раз играет в любимую игру «Элли, найди меня». Мелкий проказник. Привыкнет ведь шастать по лесу, потом в дом не загонишь.

Как только Хвостик скрылся, мысли вернулись в прежнее русло, а именно к лежащей в правом кармане желтой бумажке.

Вчера ее к доске с пожеланиями приклеил Мак. И написал коротко и емко «Лодка».

Пришлось содрать, взять ее с собой и нанести визит в ванную к умывающемуся перед сном Чейзеру – а то потом когда?

– Что еще за лодка, Мак? Поясни.

Стоящий у запотевшего зеркала с пеной на щеках Аллертон едва заметно смутился. Или притворился, что смутился.

– Э-э-э, обычная лодка. Чтобы рыбачить.

– Рыбачить?

– Ага. Я подумал, а чего? Озеро рядом, рыба в нем есть, почему не попробовать?

– То есть тебе нужна рыбацкая лодка и снаряжение? Удочка, червяки, крючки, блесны, или что там еще нужно для всей этой затеи?

– Ну да.

«Ну да!» Это ему «Ну да», а ей хоть голову теперь сломай. Журналы, что ли, читать, чтобы понять, что требуется?

– Поди еще и сапоги болотные?

– Наверное.

Какое-то время изумленная Дина смотрела на поднимающийся от воды пар и мерно скребущий по шершавой щеке станок.

– А размер ноги у тебя какой?

– С90.

– Это примерно сорок шесть?

Шестеренки в голове скрипнули, вспоминая собственноручно составленную таблицу соответствия размеров обуви – она какое-то время назад понадобилась маме.

– Тебе виднее. Наверное, сорок шесть.

И теперь бумажка лежала в кармане, а ясных мыслей по поводу лодки все равно не было. Где ее брать – украсть? Просто представить любую лодку, перенестись к ней и забрать на время? А после вернуть? А что если поцарапают, попортят или вообще затопят? Как восполнять владельцу потерю? А если она окажется любимой, доставшейся по наследству или незаменимой? Нет, красть не выход.

Тогда как? Купить?

Она представила себя в лодочном магазине: важную, гордую и вальяжную снаружи, а внутри горящую от смущения и неуверенности.

«Да, мне вот эту заверните и на улицу вынесите. Я оттуда заберу. Что? Да, прямо на плечах унесу…»

Как забирать лодку из магазина? Не исчезнешь ведь с покупкой у всех на виду – рискованно. Что же делать? И сапоги еще эти… Придется спрашивать продавца об удочках – врать, что это презент на день рождения любимому. Ах, какая хорошая девочка, какая заботливая – похлопать ресницами, мол, да, я такая…