Именно поэтому Мун хотел, чтобы она испустила дух если не у него на глазах, то на руках.

Но эта сволочь умудрилась схватиться за какую-то палку рукой, размахнуться и треснуть Муна по голове!

– ****! — ругнулся волк, морщась от боли.

Глаза резануло, зрение поплыло, а потом картинка прояснилась.

Мун улыбнулся от уха до уха и поблагодарил шокированную Плетку:

— Спасибо. Теперь я увижу собственными глазами, как ты дохнешь!

И пихнул ее за ноги прямо в огонь, который жадно поглотил ее крик и тело.

Ноги дергались, но Мун крепко держал их на весу, не отрывая глаз. Кто-то бы сказал, что он был жесток, но волк так не считал. Плетка получила свое сполна, умирая, как последняя сволочь.

Каждую ее клетку тела пожирал ядовитый огонь, разъедал плоть вместе с ее мерзкой натурой. И когда огонь метнулся на ноги, Мун оторвал руки от бездыханного тела и встал.

Глаза щипало, нос, казалось, высох, а горло першило. В голове клубился туман, но вкус победы на языке был всех слаще и затмевал все неприятные ощущения.

Осталось только выбраться из этого ада.

— Ребята! Давай! — раздался крик Димы, и из дымовой завесы вышли гибриды, подхватили волка под руки и побежали с ним на выход.

Мун улыбался чертовски счастливой улыбкой.

Санни

Когда гибрид, на ходу раздеваясь, вернулся из коридора, я не знала, что и подумать. Он снял кожанку, потом футболку с длинным рукавом, оставаясь в обычной, а после накинул на себя куртку обратно и протянул мне. Сам при этом так сильно зажмуривал глаза, будто ему в глаза бил софит.

Конечно, я слышал а, что Мун называет меня своим солнышком, но не до такой же степени я ослепительна.

— Побыстрее оденься, и я сниму ошейник. Плетка может привести в действие шипы.

Я быстро оценила ситуацию и вынесла неутешительный вердикт:

— Придется сначала снять тебе этот поводок, иначе я ничего не смогу на себя надеть.

Дмитрий вскрыл мой ошейник так быстро, что я с удивлением покосилась в его сторону: уж не профессиональный домушник ли он? Да еще с прищуром, так лихо справился с заданием, что я и моргнуть глазом не успела.

— А теперь надевай футболку, — сказал гибрид и тут же исчез обратно в коридоре, только его и видели.

— А вот и одежда подоспела! — оттаяла приманка, которая все это время с удивлением следила за мужчиной. — Первый раз видела нашего главу таким сконфуженным. Обычно он никогда не стесняется женщин.

— Удивительные навыки! — оторопела я.

— В изоляторе и не тому научишься! Дмитрий всегда был слишком свободолюбив, чтобы сидеть взаперти. Постоянно сбегал, не мог переносить стен. До сих пор не любит замкнутых пространств. Да их никто из нас не любит… Зато благодаря ему все мы на свободе!

Я с облегчением дотронулась до шеи и посмотрела на небольшие следы крови, оставшиеся на ладони. Пустяки! Куда как больше меня волновало, как там Мун! Дмитрий, пусть и говорит, что с волком все хорошо, но меня всю трясет от мысли, что онтам один на один с бешеной рысью.

— Ты куда это? — крикнула мне в спину девушка. — Нет, подруга, так не пойдет! С меня потом спросят, а ты же не хочешь, чтобы моя шкура висела на стене твоего Муна? Верно?

— Он не такой!

— Это с тобой он не такой, а со мной церемониться не станет, как только узнает, что я тебя отпустила на убой.

— Я не барашек.

— Оставь разборки своему мужчине. Он долго ждал этого момента. Поверь, ему есть за что с ней поквитаться лично. Видишь же, все слушаются распоряжения, ждут снаружи.

— А если что-то произойдет там?

— Верь в своего мужика, Санни! В жизни оборотней бывает такая крутоверть, что только верой и выживаем!

Девушка толкала меня к выходу в спину, и я уклонилась от ее руки.

— Тоогда хотя бы здесь подожду, хорошо?

— А если Плетка выбежит и схватит тебя в плен? Не делай своего мужчину слабым, потому что ты единственная, за кого он отдаст жизнь без сомнений и согласится на все условия этой больной. Так что топай, дорогая, на выход!

Подумав, я поняла, что приманка права. Я могу ослабить Муна, а это его час расплаты. Пусть все во мне сопротивляется, я должна ждать своего волка в безопасности.

Но стоило мне выйти на улицу, как сзади бабахнуло так, что земля затряслась.

— Мун! — вырвалось у меня отчаянное.

Стоящий рядом гибрид связался с кем-то по рации и обратился ко мне:

— Мун и глава в порядке, все под контролем!

Я чуть не осела на землю от облегчения, отстраненно наблюдая за оборотнями. Гибриды тут же разделились на тех, кто остался снаружи, и тех, кто устремился внутрь. Секунда — и половины оборотней уже нет. Вот это сверхъестественная скорость!

Неужели этот взрыв разорвал на части Плетку? Как бы было хорошо, случись это так!

Минуты ожидания нервной пылью оседали в легкие, а я не отрывала глаз от входа.

И вот, наконец, случилось! Мун облокотился на косяк двери, протер глаза и посмотрел прямо на меня.

Посмотрел! На меня! Днем!

Горящим взглядом, полным любви, споткнулся о чужую футболку с длинным рукавом на мне, осмотрел с головы до голых пальцев ног и зарычал.

— Мун! Смотреть прямо на солнце вредно, поэтому все отворачивались, дабы сохранить зрение! — заверил Дмитрий полушутя-полусерьезно.

Вот только, судя по рычанию, Муна это совсем не успокоило.

Ну надо же было поперчить себе победу ложкой ревности!

Что может быть слаще смерти старого врага и горче любимой в чужой одежде? Мун познал, что только кислотное чувство тревоги внутри, когда увидел пальцы Санни в засохшей крови. Голые ноги топтались по земле, и волк разозлился, что никто не додумался дать девушке обувь или посадить в машину, оказать первую помощь.

Мун всегда считал, что вполне компенсирует потерю зрения другими органами чувств, но сегодня промчался мимо голой Санни и не заметил. А теперь увидел ее плачевное состояние только благодаря глазам и ощутил необъяснимое чувство вины. Осмотрел свой внешний вид — обувь и штаны — и помянул нецензурно футболку, которая пошла в расход как огненный снаряд.

Волк сделал шаг, пошатнулся, и тут же двое гибридов, что помогали ему выбраться из адски жаркой печки, подхватили его под руки. Нерушимый образ героя посыпался, но Санни все еще смотрела на него восхищенно, открыв рот.

— Мун, тебя могут касаться! — Солнце подлетело к оборотню и осветило счастливой улыбкой так, что волк прищурился.