Он по-прежнему хранил молчание.

— Тебе вообще все равно?

Он бросил взгляд на часы и встал.

— Я знаю, что невежливо уходить, пока разговор не окончен, но я опаздываю.

Дубликат ключа от джипа лежал в вазочке на серванте, и он убрал его в карман.

— Спасибо за ключ. Я добавлю эту поездку в твой счет.

Я встала между ним и дверью.

— Мой счет?

— Я привез тебя домой из «Z», снял с крыши Марси, а теперь дал тебе попользоваться своим джипом. Я не делаю одолжений бесплатно.

Я была совершенно уверена, что он не шутил. Честно сказать, я была абсолютно уверена, что он говорил серьезнее, чем когда-либо.

— Мы могли бы договориться, что ты будешь расплачиваться за каждую услугу отдельно, но я решил, что счет будет удобнее.

Вызывающая улыбка. Первоклассный самодовольный ублюдок. Я сузила глаза.

— Ты от всего этого получаешь настоящее удовольствие, так?

— Однажды я приду забрать долг. И вот тогда получу настоящее удовольствие.

— Ты не одалживал мне джип, — возразила я. — Я его угнала. И это не было услугой. Я его сама взяла.

Он еще раз глянул на часы.

— Нам придется закончить в другой раз. Мне нужно бежать.

— Конечно, — огрызнулась я. — Кино с Марси. Иди, веселись, пока моя жизнь катится под откос.

Я сказала себе, что хочу, чтобы он ушел. Он заслуживал Марси. Мне было наплевать. Мне хотелось бросить что-нибудь ему вслед или с силой захлопнуть дверь у него за спиной. Но я не собиралась отпускать его, не задав вопрос, который не давал мне покоя весь сегодняшний день. Я закусила щеку, чтобы не дать голосу выдать себя.

— Ты знаешь, кто убил моего отца?

Мой голос был холодным, сдержанным и совсем чужим. Это был голос человека, которого с ног до головы переполняли холодная ненависть, опустошение и отчаяние.

Патч остановился. Он стоял спиной ко мне и не поворачивался.

— Что случилось тем вечером?

Я даже не пыталась скрыть отчаяние, которое прорывалось в моем голосе. После довольно долгой паузы он сказал:

— Ты спрашиваешь меня так, будто думаешь, что я могу знать.

— Я знаю, что ты Черная Рука.

И я быстро закрыла глаза, чувствуя, как на меня накатывает приступ дурноты. Он взглянул на меня через плечо.

— Кто тебе это сказал?

— Значит, это правда? — Я вдруг поняла, что сжимаю трясущиеся руки в кулаки. — Ты «Черная Рука».

Я вглядывалась ему в лицо, молясь только об одном: сейчас он все как-то объяснит.

Дедушкины часы в коридоре начали отбивать время — тяжелый, раскатистый звук.

— Убирайся, — сказала я.

Я не заплачу у него на глазах. Этого не будет. Я не доставлю ему такого удовольствия.

Он стоял неподвижно, его бесстрастное лицо казалось мне дьявольским.

Часы отсчитывали в тишине удары. Один, два, три…

— Ты заплатишь за это, — сказала я все еще странно чужим голосом.

Четыре, пять.

— Я найду способ. Ты заслуживаешь ада. Будет только жаль, если архангелы опередят меня и отправят тебя туда раньше, чем я.

В глазах у него вспыхнул темный огонь.

— Ты заслуживаешь всего, что с тобой случится, — продолжала я. — Каждый раз, когда ты целовал и обнимал меня, ты знал, что сделал с моим папой…

У меня перехватило дыхание, и я отвернулась, рассыпаясь на мелкие кусочки именно тогда, когда меньше всего могла себе это позволить.

Шесть.

— Убирайся, — голос у меня был тихим, нетвердым.

Я подняла глаза, чтобы он увидел то отвращение и ненависть, которые я испытывала к нему, но… в коридоре никого не было. Я осмотрелась, думая, что просто не вижу его. Но его нигде не было. Странная тишина повисла среди теней, и дедушкины часы перестали бить.

Стрелки застряли на шести и двенадцати, остановившись в тот момент, когда Патч исчез навсегда.

После ухода Патча я переоделась в темные джинсы и черную ветровку Razorbills, которую выиграла на прошлогодней рождественской вечеринке электронного журнала.

Мне обязательно нужно было осмотреть квартиру Патча. Хотя при одной мысли об этом начинало неприятно сводить желудок, я должна была сделать это сегодня. Пока не слишком поздно.

Конечно, глупо было рассказывать Патчу, что я знала, что Черная Рука это он. Это вырвалось у меня против воли — от враждебности, от желания сделать больно. Единственное преимущество — неожиданность — было потеряно. Сомневаюсь, что он видел во мне настоящую угрозу. Мои обещания сослать его в ад он, наверное, нашел забавными. Но мне было известно то, что он почему-то с большим тщанием скрывал от всех свой дом.

Учитывая все, что я знала об архангелах, всезнающих и всевидящих, Патчу было бы очень трудно скрыть от них свое участие в убийстве моего отца. Я не могла сослать его в ад, но архангелы могли. Если я найду способ связаться с ними, его тщательно охраняемый секрет раскроется. Архангелы только и ищут повода сослать его в ад. Что ж, у меня есть этот повод.

На глаза навернулись слезы, и я поспешно их сморгнула. Когда-то я ни за что бы не поверила, что Патч способен убить моего отца. Сама мысль об этом была бы смехотворна, нелепа, даже оскорбительна. Но это лишь показывало, с какой ловкостью и мастерством он меня обманывал.

Все говорило о том, что именно в своей квартире в Сватморе он хранит свои секреты. Это его единственное уязвимое место. Никому, кроме Риксона, не разрешалось заходить внутрь. Сегодня, когда я упомянула при Риксоне, что была там, он ответил с искренним удивлением. «Патч предпочитает хранить свой домашний адрес в секрете», — сказал Риксон. Удалось ли Патчу сохранить его в секрете от архангелов? Это казалось маловероятным, практически невозможным, но Патч доказал, что очень хорошо умеет находить обходные пути и преодолевать препятствия. Если у кого и доставало ума, храбрости и изобретательности, чтобы противостоять архангелам, так это у Патча.

Я вздрогнула, сама того не ожидая, когда подумала, что он может хранить у себя дома. Зловещее предчувствие, от которого мурашки бежали по спине, казалось, предупреждало меня: не ходи туда. Но разоблачить убийцу было моим долгом перед погибшим отцом.

Я нашла под кроватью фонарик и положила его в передний карман ветровки. Поднимаясь на ноги, я краем глаза заметила валяющийся на стопке на книжной полке дневник Марси. Я задумалась на секунду, почти слыша обличительные призывы совести. Вздохнув, положила дневник вместе с фонариком, закрыла за собой дверь и пошла пешком.

Я прошла около мили до Бич, а потом села на автобус до Херринг Стрит. Три квартала пешком до Кита, автобус до Клементин, а потом снова пешком вверх по живописному холму, от которого начинался район Марси, самый шикарный в Колдуотере.