– Долгополов тоже охотился на нее, однажды встретил, а она не пошла с ним. Его досада взяла и, понимая, что она откажет ему во второй раз, он пошел на хитрость. Уговорил Юлиана... впрочем, уговаривать не пришлось, сынок готов был угождать отцу во всяком подлом деле. Долгополов вызвал его из имения... он ведь назначил Юлика управляющим...

– Да-да, мне то известно.

– И послал на улицу ночью, чтоб сынок привел шлюху... пардон, мадам... на квартиру, которую снял для Юлиана. Представьте, он привел ее туда, а Долгополов прятался за ширмой. Она погасила лампу, Юлиан тихонько выскользнул из квартиры и пошел к маменьке. А потом Долгополова нашли убитым. Что уж там произошло на квартире, мне неизвестно, но Юлиан уверял, будто убила отца та женщина.

– Почему же Юлиан решил, что непременно она убила? – вставил Зыбин. – Его ведь при том не было.

– А кому ж еще убить? Не Юлиану же! Без отца он вернулся б к маменьке и нищете, что в его планы никак не входило. Первое время Юлиан дрожал от страха, что на него подумают, едва не умер, несчастный. А потом успокоился.

– Что же его успокоило?

– Юлиана никто не видел на той квартире, приезжал он туда только в пятницу вечером, а в субботу и воскресенье даже убираться никто не приходил, в понедельник рано утром он уезжал. В общем, некому было указать на него, а поскольку отца не стало, то места он тоже б в скором времени лишился. Когда зачитали завещание, Юлиан рассердился, что отец ему мало оставил.

– Пять тысяч мало? – изумился Зыбин.

– Ну так... – ухмыльнулся Постник. – Алчному сколько ни дай, ему все мало будет. И пришла Юлиану подлая идея, как добыть денег. Догадайтесь, у кого?

– У кого же? – не стал догадываться Виссарион Фомич.

– У той женщины, – оскалился Постник.

– Которую он привел к Долгополову?

– Совершенно верно. Юлиан считал ее убийцей, правда, о причинах, почему она это сделала, не догадывался. Каждую ночь он отправлялся на улицы искать ее, а однажды прибежал ко мне весь в поту и до крайности возбужденным...

На щеках Юлиана алел румянец, капли пота стекали с висков. Постник, до этого читавший книжку из запрещенных, догадался, что бежал он через весь город пешком – на извозчике экономил.

– Ты все лежишь? – излишне громко воскликнул Юлиан. – Экий ты, право! Так и жизнь пройдет, лежебока. Есть что попить?

– Молоко и взвар на окне в кувшинах, – сказал Постник, уложив книжку на живот. – Откуда ты взмокший такой?

Юлиан пил взвар прямо из кувшина, запрокинув голову, потом отдышался и утерся рукавом, глядя с улыбкой на друга.

– Нашел я ее, нашел! – проговорил Юлиан и вдруг заорал от счастья, сжав кулак: – Ааа!

– Оглушил, ей богу, – ворчливо произнес Постник. – С утра так орать... переполошишь соседей. Кого нашел-то?

– Как! Ты запамятовал? Шлюху, что батюшку моего убила. Да, нашел. Теперь не уйдет от меня, выследил я ее! Знаю, где живет, кто такая... все про нее знаю, все. Почитай, три ночи подряд не спавши провел, однако не зря. Нынче с ней встречу устрою.

Он смеялся, будто отыскал клад, зарытый еще при монголах. Постник закинул руки за голову и глядел с оскорбительным сочувствием на растрепанного друга, который допил взвар, крякнул громко, после чего плюхнулся на стул. Он не смотрел на Постника, погрузился в свои мысли, видимо, представлял встречу и что из этого выйдет. Глупая физиономия Юлиана напоминала блаженных.

– Кто она? – полюбопытствовал Постник.

– Э, нет, – расхохотался друг. – А как слово еще кто услышит? До времени нельзя его вслух говорить, я то наверное знаю. Но тебе скажу, как дело слажу. Ух, Вася, быть мне богачом, она за все заплатит, возвернет то, что у меня отняла.

– Богачом? – усмехнулся Постник. – Ты, видать, умом тронулся? Полагаешь, у шлюхи есть состояние? Чего ж она на панель ходит?

– То мне неизвестно, за какой надобностью на панель выходит, но состояние у ней имеется, поверь.

– Ох, Юлик, глуп ты без меры. Шантаж – дело грязное и подлое, как правило, выгоды шантажист не получает. Ну, а ежели не даст она тебе денег?

– Не даст? – хихикнул тот. – Даст. Даст и еще сверху положит. За убийство батюшки расплачиваться надобно, я ей полицией пригрожу, она и даст. А подлость... Нам, маленьким человекам, благородство не по карману-с. После стану благородным, когда денег с нее возьму. Мы с тобой завтра же отметим мою удачу в лучшем ресторане. Шампанское пить будем, так-то.

– И ушел, – закончил Постник довольно равнодушно, будто ему нисколько не жаль погибшего друга. – Приплясывая, ушел, дурья башка. А на следующий день меня арестовали. Стало быть, его, как папеньку?..

Виссарион Фомич утвердительно кивнул:

– Одним ударом-с. – Он подумал с минуту и задал последний вопрос: – Юлиан ни намеком не обмолвился, где живет гулящая девица?

– Ни намеком, – ответил Постник. – Вы, никак, думаете, она его убила?

– А у вас иное соображение на сей счет?

– Нет у меня соображений. Неужто девица легкого поведения способна убить? Я, признаться, такого не слыхал. Юлиан слаб был, однако с женщиной справился бы. Нешто он не видел намерения его убить?

– Благодарю вас, господин студент, – поднялся Зыбин.

Он галантно предложил руку Марго, которая не ожидала от него подобной учтивости. Она с удивлением положила руку в перчатке на ладонь Зыбина и поднялась. Второй раз он держал ее руку, но на балу она не чувствовала его силищи, а сейчас, опираясь, почувствовала, хоть он и не сжимал ее пальцы. Этот старик обладал недюжинной физической силой, равно как и внутренней, а ведь при первом знакомстве мнение о нем одно: толстая развалина, неуклюжий увалень, скучный и ехидный. На службе он строг, суров, криклив, грубиян, брюзга, но все это маскировка, догадывалась Марго. Идя к карете, она исподволь наблюдала за его лицом, видя преображение. Это был новый человек, углубленный в мысли, серьезный настолько, что позабыл о спутнице. Его мимические морщины слегка разгладились, в глазах пульсировали искры предвкушения, когда близко завершение важного дела. Он был самим собой, естественным. Когда карета тронулась, Марго не пришлось задавать ему вопросов, Виссарион Фомич заговорил сам:

– Итак, подозреваемая живет у Оболенской.

– Подозреваемая? Вы сомневаетесь, что она убила? В рассказ Постника укладывается и Казарский, который тоже искал встречи с этой женщиной.

– Вину, ваше сиятельство, надобно доказать, а до той поры девица легкого поведения – подозреваемая. Вот теперь можно и Неверова допросить.

– Не сегодня, вы его не застанете, вечера Орест проводит вне дома – в клубах, салонах, с друзьями. Он светский человек.

– Ну, завтра с утра допрошу.