можно было бы плюнуть на его произведение и забыть. Но Середонин отмечает, что в описании бытовых подробностей Флетчер довольно точен. Скажем, его описание русского костюма (детальное, с воспроизведением латинскими буквами русских названий предметов гардероба) полностью подтверждается сравнением с русскими документами (описями имущества). Более подробных описаний ни один иностранец не оставил. Видимо, интересовался человек вопросами моды не шутя.

Вообще Флетчеру местные обычаи откровенно противны, но описывает он их вполне адекватно: и как питаются, как в бане парятся.

Они ходят два или три раза в неделю в баню, которая служит им вместо всяких лекарств. <…> Вы нередко увидите, как они (для подкрепления тела) выбегают из бань в мыле и, дымясь от жару, как поросенок на вертеле, кидаются нагие в реку или окачиваются холодной водой, даже в самый сильный мороз.

Забавно, что к частому мытью в банях гламурный англичанин относился тоже весьма неодобрительно: считал, что от этого портится цвет лица и сморщивается кожа. Относился неодобрительно, но описывал-то, в общем, как может видеть читатель, вполне точно. Все-таки выпускник Кембриджа, доктор права.

Но довольно об англичанах. Хотя их, побывавших в России, еще немало осталось. Возьмемся за немцев. Отношение к ним В. Медин-ского несколько противоречиво. С одной стороны, он признаёт, что многие из них были вполне добросовестными писателями. С другой стороны, они тоже отнесены им к числу творцов «черного мифа». Как так?

Однако не будем откланяться от темы. Пьянство.

В. Мединский пишет:

О пьянстве русских байку пустили не немцы, – хотя бы потому, что пили столько же, если не больше, и примерно такие же напитки.

Всё правильно – баек они не пускали. Не осуждали особенно, поскольку и сами с русскими угощались. Но, угостившись, с немецкой аккуратностью фиксировали это в своих путевых заметках, отдавая русским должное…

Среди немцев сам Мединский совершенно справедливо выделяет особенно основательных. Например, Адама Олеария, посетившего Россию в 1630–1640-х гг., при первом Романове – Михаиле Федоровиче.

Он обладал качествами, которыми не могли похвастаться иные творцы черных мифов: наблюдательностью, осторожностью, критичностью, тактом.

И что же пишет наблюдательный и тактичный немец о русских?

«Пьянству они преданы более, чем какой-либо народ в мире». И еще много чего «веселого». Всё, что написал посол шлезвигголштинского герцога, пересказывать не хочется – слишком ужасен его рассказ.

Понятно, что иностранные послы вращались в специфическом обществе. Возможно, крестьянские массы жили по-другому и пили только по праздникам. Именно об этом свидетельствует один из первых авторов заметок о России XVI в. – немецкий дипломат Сигизмунд фон Герберштейн.

Но послы жили в городах, общались с представителями знати и высшего чиновничества. Атмосфера, которая царила среди этой публики, казалась им настоящим алкогольным адом. Особенно забавными выглядят жалобы шведского посла, посетившего Россию с дипломатической миссией в начале XVII в. Посла звали Петр Петрей де Ерзелунда.

Для начала послов тщательно угощали за царским обедом. Причем специально прикомандированные приставы, говоря современным алкогольным жаргоном, «гнали» – часто пили за здравие послов и заставляли есть и пить их самих. Видимо, «вместимость» приставов существенно превосходила «вместимость» послов, поскольку им это угощение в конце концов переставало приносить радость, но отказаться было нельзя. Приставы не только поили, они еще и следили за тем, чтобы послы «казались веселыми», раз их жалует сам государь.

Поили послов медом. Петр Петрей ценил качество этого напитка. Он писал, что мед этот «такой светлый и чистый, как лучшее рейнское вино и прозрачный хрусталь».

Однако угнаться в питии за русскими ему было не под силу.

Обед заканчивался около полуночи, но не заканчивался мед.

В качестве прощального приветствия царь приказывал налить каждому послу по большому кубку самого крепкого меда, который только находился в погребах. Каждый должен был выпить до дна. Причем царь за этим пристально следил. Приходилось пить.

Затем делегацию препровождают «с банкета в отель». Можно бы отдохнуть, но не тут-то было. Приставы сопровождают послов к месту их проживания. И не с пустыми руками! Специальный служитель доставляет приличный запас меда и вина, и «банкет» продолжается.

Повествуя об этой гастрономической пытке, Петрей писал:

Они считают для себя большою славою и честью, если могут напоить допьяна иностранцев: кто не пьет лихо, тому нет места у русских. От того у них в употреблении и поговорка, когда кто на их пиру не хочет ни есть, ни пить, они говорят тогда: «Ты не ешь, не пьешь, не жалуешь меня» [вспомним сакраментальное «Ты меня уважаешь?». – В. Д.], – и очень недовольны теми, которые пьют не так много, как им хочется.

А если кто пьет по их желанию, тому и они доброжелатели, и он их лучший приятель. Они не пьют за здоровье друг друга, но ставят перед каждым две или три чаши вдруг, и когда одна будет выпита, наливают ее дополна опять и ставят перед тем, кто ее выпил. То же соблюдается и со всеми гостями до тех пор, пока они не опьянеют.

Узнаваемая ситуация?

И это, как водится, тоже не конец.

Когда послы напивались окончательно и начинали недвусмысленно просить русских о пощаде, начиналось самое главное.

Вносится мед, и иностранцам предлагают выпить за здоровье русского царя…

Серьезная постановка вопроса: как ни муторно уже дипломатам – деваться некуда, как не выпить за царя? Пьют.

Потом им предлагают выпить за их собственного государя короля – тоже никак нельзя отказаться: пьют.

Послы в изнеможении, а русские довольны: «Это делается с особенною торжественностью и обрядами, а именно: русские первые станут пить это здравие, выйдут на средину комнаты с чашами в руках, налитыми по края вином и медом, снимут шапки, пьют и желают своим обоюдным государям здравия и счастия, также победы и одоления их недругов, у которых чтобы не осталось во всем теле и столько крови, сколько капель остается в этих чашах, и опрокидывают чаши на головы. То же должны делать и послы и притом повторять слова русских, со всеми своими приставами и служителями».

И вот иностранцы уже почти в коме, а русские наконец насытились. Могут и уйти. А могут и остаться. И тут иностранцам уже ничего не жалко: они одаривают дьяка-распорядителя рейхсталерами, червонцами – лишь бы ушел.

Такая вот непростая штука – работа дипломатом в России, по впечатлениям Петра Петрея. Заметьте, нигде не говорится, что русские напились до безобразного состояния. Но пьют много – и угощают щедро (чуть не до смерти). А на следующий день бояре (ехидные люди!) интересуются здоровьем послов.

На дорожку отбывающей дипломатической делегации дают