собой и Риту вообще не замечала. Листок с фамилиями так и лежал на холодильнике и уже успел немного потемнеть от пыли и весь был усыпан крошками. Анька хлопала глазами в монитор, то краснела, то бледнела, то хваталась за телефон и что-то бубнила неразборчиво и вытирала нос бумажным платком.

— Не плачь, деточка, мама скоро придет. Нет, сейчас не могу, зайка, ты покушай пока, с Димой поиграй. Нет, тетя тебя не заберет и к дуракам не отвезет, мы ее сами отвезем в лес и там закопаем.

И снова вытерла сопли. Из трубки неслись детские вопли и рев, Анька заметила Риту и вжала голову в плечи. Вскочила, пригнулась, выскочила в проход, Рита загородила ей дорогу.

— Зайди, — она показала на свою дверь. Анька враз стала меньше ростом, прижала к груди телефон и поплелась на зов, как на казнь.

— Надеюсь, она бить Аньку не будет, — в кружку проговорила Ирка.

— А? Чего? — опомнилась Юлька. — Кто кого будет бить? Я хочу посмотреть!

Рита закрыла дверь на ключ и показала Аньке на стул. Та села бочком, телефон у нее немедленно зазвонил.

— Выключи, — сказала Рита, — есть разговор. Не отвлекайся.

— У меня детки одни, им страшно, — Анька зачем-то согнулась чуть ли не пополам, прижала телефон к голове и зашептала: — Лизок, Лизунчик, ты покушала? А что ты кушала? А Дима покушал? А что ты делаешь? Нет, гулять нельзя, пусть Дима тебе мультики включит, дай мне его. Дима, включи Лизе мультики, она хочет посмотреть. Дима, я что тебе сказала?…

Рита вырвала у Аньки телефон и швырнула его под стол. Оттуда понеслись крики и визг, потом матюки, потом раздался рев на два голоса. Анька вскочила, села, заерзала на стуле, вытянула шею.

— Не дергайся, — Рита старалась не орать, ведь как пить дать сейчас Ирка или Юлька греют уши под дверью с той стороны. По-хорошему, разговаривать нужно было не здесь, но Рита торопилась. От Граниной утром пришло еще одно сообщение: двое из трех владельцев квартир согласны на условия покупателя. Надо оформлять документы, а самого главного нет. «Эти люди ждать не будут», — у Риты уже несколько часов крутилась в голове эта фраза, и страшно подумать, что какая-то курица сорвет ей сделку.

— Детки, — у Аньки потекли слезы и сопли, — мои детки, они одни, им страшно…

— А тебе не страшно, если я вас опеке сдам? — тихо сказала Рита. Анька точно подавилась рыданиями и пялилась на Риту мутными красными глазами. — Ты забыла, как слила порно в общую сеть банка? Информация осталась у безопасников, и ее достаточно, чтобы отобрать у тебя детей и отдать их нормальной матери. Этого хочешь?

— Ах ты сука! — взвизгнула Анька и подскочила к Рите. — Тебя Бог накажет!

Рита встала и влепила Аньке пощечину. Анька моментально заткнулась и шарахнулась к двери. С той стороны было тихо, как в открытом космосе, значит, точно подслушивают. Ну да ладно, фиг с ними.

— А тебе Бог здорово помогает, я вижу, — Рита села на место, — просто супер как помогает, особенно в последний месяц. Может, ты молилась хреново или не тому богу? Короче…

Анька хотела что-то сказать, Рита показала ей кулак и вытащила из ящика пакет с деньгами. Открыла его пошире и вытолкнула на середину стола. Анька уставилась на пачки денег, смотрела на них, не моргая, и сделалась похожей на змею.

— Этого хватит, чтобы купить двушку в твоей дыре, — тихо сказала Рита, — по комнате твоим разнополым деткам, и опека от тебя отстанет. Я отдам тебе эти деньги, но тебе придется уволиться.

— Хорошо, — Аньку точно приковали к стулу, она зачем-то вцепилась в него руками и не сводила с денег глаз.

— Уволиться по статье, — продолжала Рита, — по тяжелой, убойной статье, за прогулы, например, а лучше за пьянку на рабочем месте.

Это гарантия, что Аньку по гроб жизни не возьмут ни в одно приличное место, где может всплыть правда об их сделке. И это самое слабое место в плане Риты — если Анька не согласится, то придется платить Граниной еще и за поиск подходящего покойника, а это время, а его нет.

— Хорошо, — Анька снова тряхнула пегой башкой, — я согласна. За пьянку.

— И ты валишь в свою дыру навсегда, — добавила Рита. Анька повернулась к ней и снова уставилась на деньги.

— И что я буду там делать?

— Да хоть селедкой торговать, мне какая разница. — Рита села на стол между деньгами и Анькой, та заерзала на стуле, двинулась вбок, Рита взяла ее за плечо, наклонилась. — Взамен ты привезешь мне образец подписи твоей бабки, — сказала она на ухо Аньке. — И если ты кому-нибудь хоть пикнешь о нашем с тобой разговоре, твоих выродков в тот же день заберут в детдом, а тебя посадят за подлог, причем надолго. Я позабочусь об этом, можешь мне поверить.

— Я не скажу, — Анька снова была готова зареветь, — детьми клянусь! Я никому, Рита, господи… Ты святая… Я все сделаю, все. А ты не обманешь?

Она была готова упасть перед Ритой на колени и одновременно придушить ее. Рита на всякий случай отошла к окну, посмотрела вниз, за забор, потом на старый дом. Завтра деньги будут у нее.

— Я привезу, все привезу, завтра, сколько хочешь. Я сегодня найду, соберу и привезу!

— Сегодня, — Рита убрала пакет со стола, — сейчас, сию минуту. Встала и пошла. Бегом!

— Мне ехать далеко, — растерялась Анька, — я не успею…

— А ты постарайся, — Рита издалека показала ей набитый деньгами пакет, — такси возьми, ты же скоро разбогатеешь.

Анька бросилась под стол, схватила телефон и ринулась прочь из кабинета. Бежала так, будто за ней гнались, Ирка даже сказать ничего не успела, а Юлька только прошипела испуганно, когда Анька чуть не заехала ей сумкой по голове. И успела, успела как миленькая, прискакала сразу после обеда, ввалилась к Рите вся красная, запыхавшаяся, на ходу вытащила из сумки «файл» с кучей бумаг, некоторые документы уже успели пожелтеть.

— Это бабка за квартиру платила, по квитанции, это ей пенсию приносили, она расписывалась, это… не помню точно. Вот. Могу завтра еще привезти.

Анька преданно заглядывала Рите в глаза и улыбалась. Ее телефон снова запиликал, но Анька тут же скинула звонок. Рита перебирала бумаги. Да, все подписи подлинные, как и хотела Гранина, надо сегодня же передать ей образцы. А вот и фамилия старушки, все отлично, Анька молодец. Дура дурой, но, когда надо, соображает быстро. А самое главное, понимает, что если раскроет рот, то ей хана.

— Хорошо, —