Неожиданно Глеб почувствовал непонятное волнение своего понтера. По его спине пробежала дрожь, и Танаев, без всякого труда проникнув в его мозг, понял, что это дрожь ужаса.

— Что происходит?

— Звери! Мясоеды. Их много. Бегут быстро — нам не уйти.

Ничего более определенного из тупого мозга животного извлечь не удалось, и Танаев решил попробовать пробраться в мозг одного из крысидов. С человеческим мозгом этот фокус ему не удавался, но крысиды все-таки ближе к зверям, чем к людям, несмотря на всю их выучку и слаженные действия. Многие звери успешно действуют в стае, волки, например... Танаев похолодел, неожиданно осознав, что образ преследовавшей их по пятам стаи волков вовсе не игра его воображения.

Он увидел картину несущихся вслед за ними волков глазами одного из замыкавших отряд воинов, дрожавшего от ужаса и уже полностью потерявшего контроль над собой. Именно поэтому его мозг оказался полностью открытым для ментального прощупывания Танаева.

По бокам этого крысида струилась кровь из свежих ран, а волки неслись совсем рядом, и то один, то другой делал рывок, в молниеносном прыжке нанося выбранной стаей жертве новую рану.

Понимая, что очень скоро он сам может оказаться в положении этого воина, Танаев предпринял новую, отчаянную попытку освободиться. Она привела лишь к тому, что кожаные ремни еще глубже врезались в его тело, причиняя невыносимую боль.

Это ощущение, несмотря на всю его неприятность, несло в себе и определенную радость от сознания того, что преобразование его тела, наконец, завершилось и он вновь стал обычным человеком. Это подтверждало и то обстоятельство, что он так и не смог разорвать ремни, несмотря на все свои усилия. Двумя месяцами раньше он сделал бы это играючи.

Геомагнитный фон родной планеты, ее воздух, знакомые северные пейзажи — все это способствовало завершению преобразования. И лишь одно опасение мешало Глебу до конца насладиться этой новостью. Не приведет ли ослабевшее тело к его быстрой гибели? В сложившихся обстоятельствах этот конец выглядел весьма вероятным.

Волки уже справились со своей прежней жертвой и перенесли атаки на новую. Танаева удивило их странное поведение.

Обычно зимой волки голодны и собираются в большие стаи для охоты, именно благодаря чувству нестерпимого голода. Но, расправившись с крысидом, они не обратили никакого внимания на беспомощного понтера и, не нанеся животному ни одной раны, промчались мимо.

Любая нормальная стая на их месте должна была остановиться и в смертельной схватке вырывать друг у друга из пасти куски добычи. Но это была необычная стая. Волки продолжили преследование и, вырвав из седла очередного крысида, не задержались ни на секунду.

Прислушавшись к их ментальному полю, Танаев с удивлением понял, что они обмениваются друг с другом короткими, но вполне осмысленными репликами.

— Берем второго, того, что на желтом копытике! Этот уже готов.

Промчавшись мимо шатавшегося в седле, смертельно израненного воина, они тут же набросились на следующего, постаравшись оттеснить его от остального отряда.

Крысиды, наконец, осознали всю опасность своего положения. Непрерывными, точно рассчитанными атаками волки постепенно вытеснили их с протоптанной колеи, и теперь отряд застрял в глубоком снегу, потеряв возможность маневра и всю скорость прежнего передвижения.

— Занять круговую оборону! — Этот приказ покрытого многочисленными шрамами крысида, с отвратительной оскаленной мордой, мог означать лишь одно. Крысиды уже не надеялись вовремя достичь спасительного портала. Потеряв всякую надежду на возвращение, они решили подороже продать свои жизни.

Но волчья стая, после того как отряд крысидов, сбившись в плотную группу и со всех сторон ощетинившись мечами, остановился, повела себя еще более странно. Волки полностью прекратили атаки и, окружив отряд со всех сторон, стали ждать. Некоторые из них даже уселись в снег, словно демонстрируя полное пренебрежение к противнику.

Но как только отряд пытался прорваться, наперерез ему бросалась большая группа волков, мгновенно возвращавшая крысидов на прежнее место.

У этих волков явно был определенный стратегический план! Часть стаи не участвовала в атаках и словно находилась в резерве, чтобы заявить о себе в самый ответственный момент.

«Ну, что же... — сказал себе Танаев, — по крайней мере, я погибну от зубов разумных существ...» И, словно подтверждая его мысль, над лесом вновь разнесся тот страшный, леденящий душу вой, который он впервые услышал еще во время схватки, на вершине скалы.

Этот вой не был похож на волчий, однако он произвел на стаю довольно странное действие. Все как один волки замерли. Те из них, что сидели на снегу, мгновенно вскочили и застыли, словно по стойке «смирно». Все атаки мгновенно прекратились, и повтори в этот момент крысиды попытку прорваться, она бы им непременно удалась.

Но парализованные этим воем воины были не в состоянии двинуться с места. Танаеву казалось, что его голова вот-вот расколется от жуткого, вибрирующего звука. Казалось, от этого воя рухнут скалы, повалятся деревья и перевернется весь мир. Но все оставалось на своих местах.

Через несколько секунд вой прекратился, и волки, как по команде, вновь бросились в атаку, на совершенно деморализованных крысидов.

На этот раз они без труда оттеснили их еще дальше в глубь леса, в сторону от проторенной колеи. При этом часть стаи отрезала понтера, к которому был привязан Танаев, от остального отряда, и теперь он остался один, совершенно беспомощный, в окружении голодных хищников.

«Возможно, они не хищники... — попытался убедить он себя. — Во всяком случае, не совсем хищники... Не стали же они набрасываться на понтеров, после того как избавляли их от всадников».

Но вот первый из волков, словно желая опровергнуть домыслы Танаева, подпрыгнул, и его зубы лязгнули совсем рядом. Танаев непроизвольно зажмурился, не желая увидеть момент, когда ослепительно сверкнувшие волчьи клыки вонзятся в его беззащитное тело. Но этого почему-то не происходило. Зубы лязгали совсем рядом — что-то рвали, возможно, его одежду, но к телу они не прикасались...

Затем последовал еще один, сокрушительный рывок, и он понял, что его сбрасывают со спины понтера, как до этого сбрасывали крысидов. Путы больше не держали его, перегрызенные волчьими зубами, и, перевернувшись в воздухе, Танаев упал в снег, лицом вниз. На какое-то время он перестал видеть окружающее и неожиданно понял, что человеку совсем небезразлично, как он умрет. Танаев только сейчас сделал это открытие. Умереть от волчьих зубов, после того как он сумел выбраться из замка Хорста и вернуться домой, преодолев бездны времени и космического пространства, казалось слишком нелепым.

Ярость, рожденная несправедливостью происходящего, влила в его избитое тело новые силы. Подогнув колени, он рывком поднялся на ноги, готовый встретить смерть лицом к лицу и попытаться противостоять ей, в свои последние минуты, но противостоять было некому.