что вы появились у дома одновременно с ней, а то бы и вас затаскали… Расследование дело кропотливое, полное бюрократии, вам ли, коллеги, не знать.

В Чуриловском УВД бушевал ночной аврал. Никто не спал, все сотрудники явились по тревоге. Катя отметила, что их заявление насчет неизвестной машины, подрезавшей Гарифу, не пропало даром – дежурная часть занималась рассылкой ориентировки всем постам ППС и ГИБДД о транспорте в районе частного сектора возле улицы Октябрьской и на всем пути от торгового центра. Увы, дорожных камер в Чурилове и на окрестных дорогах не водилось.

Катю и Гектора отправили в свободный кабинет писать объяснения. Едва закрылась дверь комнаты, Гектор сразу спросил:

– Катя, ты как?

– Ничего. Отхожу потихоньку. – Катя глянула в окно: ночь опустилась на Чурилов. До очередного момента инъекций осталось совсем мало времени.

Гектор был предельно сосредоточен, серьезен, собран. Однако вид его Катю снова встревожил – лицо серое, на скулах пятна румянца, испарина на лбу.

– Гек, у тебя температура?

– Кажется, есть немного, но не так, как вчера, терпимо. И сейчас это не важно, Катя. Я должен теперь сам во всем до конца разобраться, раз такие дела пошли… Обезглавливание. – Гектор стиснул зубы. – Из-под земли достану ублюдка, кто такое творит… и раньше творил здесь и в Кашине.

– Они ищут машину, Гек. Хотя майор уверен, что Гарифу убил брат. И если бы не все остальные факты, то и я бы, наверное, так решила. Мы же их видели с тобой в магазине.

– Парень ее не убивал. Пусть он больной, но он говорит правду. Когда он ее обнаружил, она уже была обезглавлена. И топор валялся у тела. Он его поднял и ее голову за волосы… До смерти этого зрелища не забудешь, но… Пусть он псих, безумец, но не он ее прикончил. Я уверен.

Гектор достал мобильный и позвонил кому-то в столь поздний час – гудки, гудки, наконец ответил неприветливый голос.

– Ресепшен дома отдыха? – Он не включал громкую связь, не желал, чтобы его переговоры слышали полицейские в коридоре. – Ресторан ваш работает? Он же круглосуточный. Быстро меня на ресторан переключите. Пррраво-хранительные органы, в момент, я сказал, не пререкаться. Дело уголовное. – Он ждал несколько секунд. – Так, ресторан? Полковник Борщов, я был у вас сегодня вместе с Родионом Пяткиным, вашим будущим владельцем. Без запинки отвечай мне – когда он покинул ресторан? Когда уехал? Днем? Во сколько? После обеда? Спасибо. Гуляйте, наслаждайтесь дальше жизнью.

Он дал отбой.

– Пяткин уехал из Кашинского дома отдыха почти сразу после нас. А нам подкинул свидетеля Урбанова, направив нас на след призрачного алиби его дружка Воскресенского. Услал нас в Олимпийскую-Брехаловку, подальше от Чурилова. – Он уже набирал новый номер. – Алло, приемный покой? Правоохранительные органы вас снова беспокоят. Полковник Борщов. А, добрый вечер, доктор. Вы снова на дежурстве сегодня? На хозяйстве? – Катя поняла, что Гектор позвонил в больницу Кашина и разговаривает с тем самым молодым доктором, сменщиком Ларисы Филатовой. – А коллега ваша что же, доктор Филатова? Вроде ее очередь работать? Нет? Дежурством поменялась на сегодня и завтра? Приболела? А, понятно, спасибо. Нет, у меня к ней пара вопросов в связи с пациентом, Зарецким. Выписали сегодня утром? Он мне говорил. Как вы сами оцениваете то, что с ним произошло? Редкий случай? Отмененная амнезия? Интересно, как вы его феномен обозначили. Метафора? Подходящая весьма. Спасибо, спокойной ночи.

– Слышала, Катя? Лариса Филатова на сегодня и завтра поменялась дежурством. – Он убрал мобильный в карман. – Свободна она была сегодня как ветер. Иди куда хочешь… Делай что задумала.

Катя молчала.

– И есть еще третий фигурант у нас. Пока еще человек-невидимка. Жених Гарифы Алик, которого она выгораживала. Алексей Ладовский, по которому мне пока никаких сведений и не прислали. – Гектор вытер испарину со лба. И снял пиджак. Ему снова было жарко. У него поднималась температура.

Он придвинул к себе лист бумаги, собираясь писать объяснение.

– Катенька, ты профи, журналист, сочини нейтрально, без подробностей. А я у тебя потом спишу, как двоечник у отличницы. – Он улыбнулся Кате мягко, ободряюще. Но она видела: ему снова худо, а он полностью игнорирует и свое состояние, и свой жар.

Она быстро написала объяснительную. Гектор начал чисто по-школьному списывать под копирку. И в этот момент у Кати просигналил будильник в мобильном. Время инъекций!

Она схватила шопер с коробками лекарств, не оставила его в «Гелендвагене» на полицейской стоянке.

– Гек, пора. Пойдем. Здесь нельзя. Камера на потолке.

Они вышли в коридор, и Гектор тихо спросил:

– А куда мы?

– В конце коридора туалет для персонала. В нем точно камер внутри нет. Я там сделаю тебе уколы, – объяснила Катя.

Гектор остановился.

– Катя, в коридоре тоже везде камеры. Выход на дежурку. Они моментально засекут на мониторе, что мы зашли с тобой в туалет вдвоем. Нет, я не могу… я не допущу! Они сразу подумают… менты ж, мужики… начнут болтать невесть что о тебе.

– Плевать на них! Гек, тебе надо немедленно делать уколы.

– Давай лучше в тачке, выйдем на стоянку. Ширнусь там.

– На стоянке сейчас полно полицейских машин, – возразила Катя. – Всех подняли. Они нас увидят во внедорожнике. Решат еще, что ты наркоман. Идем со мной. Не пререкаться. Нам нет дела ни до кого. У нас график.

И она подтолкнула его – смелее вперед по коридору в служебный туалет. Гектор глянул вверх на камеры под потолком. И взял Катю за руку. Она сама крепко сжала его кисть. Рука горячая… жар…

В тесном служебном туалете Гектор запер дверь на задвижку. Катя вымыла руки с мылом, разложила на антибактериальной салфетке ампулы и шприцы. Она сейчас тоже была предельно сосредоточенна, однако странное чувство преследовало ее – голова Медузы горгоны в ореоле змей-волос словно наблюдала за ней… Откуда?

Катя глянула в зеркало над раковиной – никакой Медузы… Позади нее стоит Гектор, словно закрывает ее собой.

Гектор расстегнул рубашку, оголяя живот.

– Гек, здесь все сплошь исколото. – Катя приблизилась вплотную со шприцем.

Он расстегнул пояс своих черных брюк, сдвинул эластичный бинт перевязки. Катя увидела пластырь. Он не прикрывал весь операционный шрам. Вид шрама со швами был иной – теперь Катя могла разглядеть его гораздо лучше, чем фрагмент, который узрела раньше в машине во время инъекций. Ей показалось, что шрам менее воспален, кожа вокруг него утратила пугающий багровый цвет. И никаких следов гноя.

Катя сделала оба укола рядом со шрамом. Гектор обнял ее, крепко прижал к себе. Она уткнулась в его грудь лицом.