В этот раз ее не заставили ждать.

Приам находился в покоях царицы. Он встал, когда девушка вошла, и подождал, пока служанка удалилась.

— Что за срочное дело? — спросил царь Трои.

— Я виделась с Гектором, — ответила Андромаха, и ее поразило физическое сходство между этими двумя мужчинами. Приам был не так крепко сложен, как его сын, но форма его лица и сила взгляда были почти такими же, как у Гектора.

— И?

— Я теперь понимаю, почему ты преследуешь меня.

— Он рассказал тебе? Ему, должно быть, было трудно на это решиться. Итак, почему ты здесь?

— Ты знаешь, почему, царь Приам! — воскликнула она со злостью в голосе.

— Ты хочешь расторгнуть помолвку?

— Нет. Если бы я сделала это, то меня бы не было в живых. Я бы умерла, как лекарь, который лечил его.

Он кивнул.

— Ты умная женщина.

— Я исполню твое желание, царь Приам, но у меня есть условия.

— Назови их. Я выполню их все.

Она увидела страстное желание в его глазах и раскрасневшееся лицо.

— Я буду приходить в твою постель только один раз в месяц во время полнолуния. Я буду делать это до тех пор, пока доктор не подтвердит, что я понесла. После этого ты никогда не будешь пытаться затащить меня в постель снова. Ты согласен?

— Я согласен, — он рассмеялся, раскрывая ей свои объятия. — Так иди ко мне, Грозовой щит.

И она шагнула навстречу ему.

Рабочие трудились всю ночь при свете факелов, чтобы завершить приготовления к Играм. Большая площадка земли была выровнена и утоптана, чтобы сделать стадион для бегунов, метателей копий, прыгунов, кулачных бойцов и борцов. В четырехстах шагах к западу от стадиона расположился длинный ипподром с высокой насыпью, на которой разместились скамейки и места для привилегированных зрителей. Здесь будут проводиться гонки на колесницах. На ипподроме возвели помост для главных судей — с замысловатыми креслами из железа и дерева, украшенного золотом. Второй, точно такой же помост построили на стадионе. При организации Игр сын царя Полит столкнулся с трудностями. Никто не знал, сколько людей захотят принять участие в соревнованиях и сколько зрителей придут на это посмотреть. Сначала Полит подумал, что в Трою прибудет несколько сотен атлетов. Но уже приехало больше тысячи. А что касается тех, кто захочет насладиться этим зрелищем, то, по приблизительным подсчетам, их будет от шести до шестнадцати тысяч. Потом даже эти цифры начали выглядеть сомнительными.

Полит шагал взад-вперед перед меньшим судейским помостом на стадионе. Утренняя заря еще не забрезжила на горизонте, шли последние приготовления; плотники устанавливали на место ряды скамеек, рабочие тащили длинные столы или поднимали льняные навесы, чтобы знатные люди могли наблюдать за Играми, находясь в тени.

«Шестнадцать тысяч!» — Полит потер виски. Головная боль не покидала его последние пять дней. Шестнадцати тысячам людей нужно есть, испражняться; их нужно было обеспечить запасами воды в жаркий полдень. Для простого народа вырыли отхожие ямы, но для знатных мужчин и женщин построили специальные здания, где они могли бы испражняться в горшки, как цивилизованные люди.

Полит обошел стадион, пройдя через колоннаду нового палестра, где будут готовиться к соревнованиям атлеты. Скрытые от взглядов толпы, они могли бы обсудить тактику боя со своими тренерами, нанять массажистов или принять холодную ванну. Здесь также были две комнаты Асклепия, где лекари смогут помочь раненым в наиболее опасных случаях. Здесь будут накладывать швы на лица бойцов, будут вправлять переломы возничих колесниц. Самое больше количество ран будет получено во время гонок на колесницах. «Не столько от столкновений, — отлично понимал Полит, — сколько от резких поворотов». Путь колесниц проходил между двумя крепкими столбами. Чтобы сократить расстояние, опытный возница направит лошадей между ними, предоставив другим объездной путь. Это очень опасный момент. Два года назад во Фракии Полит был свидетелем одного страшного несчастного случая. Креунос, возница, известный своим мастерством, шел впереди, но не вписался в поворот. Ступица его колеса ударилась о столб, ось сломалась, а колесница взлетела на воздух. Запутавшегося в поводьях Креуноса протащило по всему пути. Лошади взбесились, а Креунос налетел на перила, отделяющие толпу от ипподрома. Его правая нога была почти оторвана, он умер через несколько дней.

Внутри палестра Полит увидел рабочих, которые под руководством мастера, Хороса, худого фракийца, наполняли недавно построенные ванные. Полит безоговорочно доверял этому человеку. За мягкой манерой поведения Хороса скрывался яростный труженик, и только глупец пытался работать с ним не в полную силу.

— Приветствую, господин, — сказал Хорос. — Боюсь, что мы не успеем.

— Скоро здесь будут толпы, — ответил Полит. Это было лишнее замечание. Хоросу было хорошо известно, что сегодня День судей. У Полита пересохло во рту, его сердце бешено забилось. Потом прибудет Приам, а вместе с ним и большая часть гостей. Будет ужасно, если что-нибудь пойдет не так в самый первый день. Приам опозорит его перед остальными царями. «Он опозорит меня в любом случае, — подумал сын царя Трои. — Если чайка нагадит на беговые дорожки, это будет моя вина». Но, может быть, не сегодня. Полит уже видел Приама этим утром, у царя было хорошее настроение. «Пусть боги продлят его хорошее расположение духа на эти пять дней Игр», — взмолился он.

Оставив Хороса с рабочими, он прошел через здание и, выйдя, направился по узкой дорожке, ведущей к конюшням. Сейчас они были пусты, но скоро сюда привезут первых лошадей, чтобы судьи осмотрели их и сделали отметки для соревнований. Полит прошел дальше мимо трибун, где вскоре соберется толпа, затем вышел через ворота и оказался на дорожках. Здесь он сбросил свои сандалии. Рабы работали много дней, убирая все камни с поверхности земли, прежде чем утрамбовывать ее. Но, даже несмотря на это, колеса колесниц будут глубоко увязать на поворотах, и почти наверняка какой-нибудь острый камень выскочит и отлетит в толпу. Полит медленно прошел по всему пути между столбами, обозначающими повороты, и осмотрел землю. Новые судьи будут заниматься тем же самым чуть позже, и он знал, что их глаза будут острее, чем его.

На последних Играх, пять лет назад, Полит был простым зрителем. Он не оценил напряженную работу людей, занятых приготовлениями. Если бы не участие его сводного брата, Антифона, он провалил бы все. Полит поднялся на насыпь, где сел на новую скамейку и легко ощупал гладкую поверхность отполированного дерева. Никакого намека на занозы.

— Первым делом, — объяснил ему Антифон, когда отец поручил это задание Политу, — нужно найти хороших мастеров, которым ты мог бы доверить надзор за работой. Отводи каждому человеку особую роль, затем назначай надзирателя, чтобы координировать работу.

Антифон тогда только оправлялся от своих ран, но, несмотря на это, он по-братски наблюдал за организацией Игр. Полит был ему благодарен, но странно обижен. Антифон был умнее и хитрее его, его разум был способен с легкостью решать сложные задачи. Политу всегда нужно было время, чтобы подумать, и он неизменно терялся в разных вариантах, неспособный принять решение.