Но мне повезло больше всех, и источником моей радости был наш великолепный Мацак — лучший из всех котов мира. Хотелось бы мне иметь возможность по-настоящему рассказать вам о том, какие теплые были между нами отношения. Мы жили друг для друга. Куда бы я ни шел, Мацак следовал за мной, из-за нашей взаимной любви и из желания защитить меня. Когда возникала такая необходимость, он поднимался во весь рост, становясь вдвое выше, выгибал спину, вытягивал хвост, который становился жестким, как металлический стержень, и, поставив дыбом бакенбарды, напоминавшие в этот момент стальную проволоку, давал выход своей ярости взрывным фырканьем: «Пффтт! Пффтт!» Это было ужасающее зрелище, и тот, кто вызвал такое поведение кота, будь то человек или животное, быстро ретировался.

Каждый вечер мы убегали из дома вдоль церковной стены, и он бросался за мной и хватал за штаны. Кот изо всех сил пытался заставить меня поверить, что он готов укусить, но в то самое мгновение, когда игольно-острые клыки протыкали ткань одежды, давление снималось и клыки прикасались к моей коже мягко и нежно, как бабочка садится на лепесток. Больше всего он любил кататься по траве вместе со мной. Когда мы занимались этим, он кусался, царапался и мурлыкал с неистовой радостью. Я был настолько очарован им, что тоже кусался, царапался и мурлыкал. Мы не могли остановиться и катались и катались в счастливом экстазе. Мы предавались этому захватывающему спорту день за днем, если не было дождя.

По отношению к воде Мацак был очень брезглив. Он готов был прыгнуть на два метра, лишь бы не замочить лапок. В такие дни мы уходили в дом и выбирали какое-нибудь приятное уютное местечко для игры. Мацак всегда был безукоризненно чист, у него не было блох или других паразитов, он не линял и не имел неприятных привычек. Кот был трогательно-деликатен, когда просил выпустить его ночью, и мягко скребся в дверь, чтобы его впустили обратно.

Теперь я должен рассказать вам о странном и незабываемом случае, который запомнился мне на всю жизнь. Наш дом располагался на высоте около 550 м над уровнем моря, и, как правило, погода у нас зимой стояла сухая. Но иногда теплый ветер с Адриатики задувал надолго, снег под его воздействием таял, и начиналось наводнение, вызывавшее гибель людей и потерю имущества. Мы тогда становились свидетелями ужасающего зрелища: могучая бурлящая река несла мимо обломки и срывала с места на своем пути все что могла. Я часто представляю эти события моей юности, и, когда думаю об этой сцене, уши мои наполняет грохот волн и я вижу, так же живо, как тогда, бурный поток и бешеную пляску обломков. Но мои воспоминания о зиме с ее сухим морозом и нетронутым белым снегом всегда приятны.

Так случилось, что однажды холод был суше, чем когда-либо прежде. Люди, проходя по снегу, оставляли за собой светящийся след, а снежок, брошенный в цель, сверкал на солнце, как отколотый ножом кусок сахара. В вечерних сумерках я погладил Мацака по спине — и потерял голос от изумления, увидев чудо. Спина Мацака отчетливо светилась, а рука моя вызвала водопад искр, достаточно громких, чтобы их слышно было по всему дому.

Отец мой был очень ученым человеком; у него имелся ответ на любой вопрос. Но это явление оказалось новым даже для него. «Ну, — в конечном итоге заметил он, — это всего лишь электричество, ничего больше, это то, что ты видишь в грозу сквозь деревья».

Мама выглядела встревоженной. «Перестань играть с котом, — сказала она. — Может начаться пожар». Но я отрешенно думал. Неужели природа — это гигантский кот? Если так, то кто гладит его по спинке? Это может быть только Бог, решил я. Вот так, мне было всего три года, а я уже философствовал.

Каким бы поразительным ни было то первое наблюдение, самое чудесное оказалось впереди. Темнело, и вскоре в доме зажгли свечи. Мацак сделал несколько шагов по комнате. Он отряхивал лапки, будто шагал по мокрой земле. Я посмотрел на него внимательно. Правда я вижу что-то или это иллюзия? Я напряг глаза и ясно разглядел, что его тело окружено сиянием, подобным нимбу святого!

Невозможно преувеличить действие, которое оказала эта чудесная ночь на мое детское воображение. День за днем я задавал себе вопрос «Что такое электричество?» и не находил на него ответа. Восемьдесят лет прошло с той поры, я до сих задаю себе этот вопрос и не могу на него ответить. Какой-нибудь псевдоученый, которых вокруг полно, скажет вам, вероятно, что он может на него ответить, но не верьте ему. Если бы кто-то из них знал, что это такое, я бы тоже знал, и мои шансы выше, чем у любого из них, поскольку моя лабораторная работа и практический опыт шире, а моя жизнь перекрывает три поколения научных исследований.