Говоря о хозяйственном использовании мифозоев, нельзя не упомянуть мышь, обитавшую в пламени, которое некогда опоясывало горный хребет Куньлунь. Юань Кэ пишет: «В этом большом пламени жила мышь величиной поболее быка, а весом в тысячу цзиней (около 500 кг. — О. И.), и каждая шерстинка длиною в два чи (около 60 см. — О. И.) на ее шкуре была тонка, как шелковая нить. У этой мыши, жившей среди огня, тело было красное, а когда она выходила из пламени, то становилась белой, как снег. Как только она отделялась от огня, она немедленно обливала себя водой и умирала, и тогда ее шерсть стригли, пряли нить и ткали материю, а потом шили из нее одежду. Ее никогда не надо было стирать, а если она пачкалась, то нужно было бросить ее в огонь, и она становилась чистой, как новая…»

История мифических животных Китая теснейшим образом связана с «человеческой» историей, причем именно в Поднебесной провести границу между людьми и мифозоями, наверное, труднее, чем в любом другом регионе мира. По крайней мере, в древности люди, животные, мифозои, духи и боги не составляли разных групп, а рожали друг друга и превращались друг в друга, нимало не смущаясь биологическими различиями. Так, прародители китайцев, полубожественные Фу-си и его жена Нюй-ва, имели человеческие головы, но змеиные (или драконьи) туловища (иногда — нижние части туловищ). Причем сохранились сведения о том, что в самой седой древности у Фу-си был облик человеко-птицы. Позднее он приобрел змеиные черты и стал верховным владыкой Востока. У его ближайшего помощника, по имени Гоу-ман, было лицо человека и тело птицы, что не мешало ему носить белые одежды и летать на двух драконах сразу.

Основоположник китайской государственности, Желтый император, или Хуан-ди, имел, согласно преданию, лик дракона (или даже четыре таковых, поскольку не исключено, что у знаменитого императора было четыре головы или, по крайней мере, четыре глаза). Передвигался он на колеснице, запряженной слонами, управляла ею одноногая птица с человеческим лицом — бифан. Сопровождала колесницу шестерка драконов. Еще один, особо одаренный, дракон Ин-лун помогал императору в битвах. Кстати, некоторым тонкостям военного дела Желтого императора научило существо по имени Сюань-нюй, имевшее женскую голову и птичье тело. Среди противников, с которыми Хуан-ди довелось воевать, было племя потомков его единоутробного брата, Янь-ди. Возглавлял их некто Чи-ю. Юань Кэ пишет: «В древних книгах говорится: “У Чи-ю было восемьдесят один или семьдесят два брата, каждый из них был страшен и необычен, имел медную голову, железный лоб, звериное тело, коровьи копыта, четыре глаза и шесть рук, умел говорить по-человечьи”, рассказывают также, что на голове у Чи-ю рос крепкий и острый рог, а когда волосы за ушами вставали торчком, они напоминали мечи и трезубцы, некоторые считают, что у Чи-ю было восемь рук и восемь ног… Удивителен не только внешний вид Чи-ю, еще удивительнее то, чем он питался. Его обычной пищей были песок, камни и куски железа».

Необычный внешний облик и своеобразное окружение не помешали Хуан-ди считаться предком вполне реальных людей. Впрочем, имелись среди его потомков и родственников и явные мифозои. Так, внучатый племянник императора, бог Гунь, первоначально был гигантским китом, спина которого простиралась в море на много тысяч ли, но периодически превращался в столь же огромную птицу. Интересно, что дедом выдающегося кита считался некто Хань-лю, который, несмотря на свое божественное происхождение (а может быть, и благодаря ему), выглядел, по описанию Юань Кэ, следующим образом: «шея длинная, уши маленькие, лицо человека, но со свиным рылом, тело единорога — цилиня, обе ноги срослись вместе и напоминали копыта свиньи». Сын Хань-лю, Чжуань-сюй, был похож на своего отца, что не помешало ему унаследовать императорский трон и стать отцом многих диковинных существ, среди которых был и уже упоминавшийся Гунь. Из тела погибшего Гуня родился его сын Юй, имевший облик двурогого дракона и свершивший немало славных подвигов, — в частности, он сумел остановить страшное наводнение, проведя по территории Поднебесной множество каналов и исправив русла рек.

Помимо деятельности на ниве мелиорации, Юю довелось сразиться со множеством чудовищ и драконов. В качестве примера можно назвать девятиглавого змея Сянлю, который своими девятью головами «хватал пищу с девяти гор». Юань Кэ пишет: «Самым ужасным было то, что как только он чихал, появлялось большое озеро. Вода в нем была неприятной и горькой. Люди, выпившие эту воду, могли умереть, звери и птицы не могли жить поблизости. После усмирения потопа Юй, пользуясь своей чудесной силой, убил Сянлю. Народ был избавлен еще от одного зла. Из трупа огромного девятиглавого чудовища водопадом полилась вонючая кровь. Там, куда она попала, не могли расти злаки. Из чудовища вылилось еще много жидкости с таким неприятным запахом что поблизости нельзя было жить. Юй забросал воду землей. Он делал это три раза, но все три раза вода снова просачивалась. Тогда Юй решил оставить там озеро, но соорудил башню, чтобы придавить нечистую силу. Эта башня находилась на северном склоне горы Куньлунь».

Не вполне понятно, сохранил ли Юй свой драконий облик до конца дней, — во всяком случае, достоверно известно, что он по взаимной любви женился на девушке из Тушани. Есть основания думать, что к этому времени знаменитый герой был уже похож на человека, потому что, когда однажды ему довелось временно превратиться в медведя, жена его так испугалась, что обратилась в камень. Сыма Цянь уже во втором — первом веках до н.э. и вовсе отрицал драконью сущность Юя, уверяя, что параметры именно его тела были использованы для установления мер длины и веса. Историк также сообщал, что Юй «по суше… ездил в повозке, по воде передвигался на лодке, по грязным местам ходил в мокроступах, по горам ходил в обуви с шипами» — что совершенно нетипично для драконов… Но каков бы ни был истинный облик Юя, этот потомок Хуан-ди свершил немало полезных дел на службе у государя по имени Шунь, и тот сделал его своим преемником. Так была основана династия Ся, открывшая эпоху «Трех династий» — древнейшую историческую эпоху Китая.

Надо сказать, что превращению мифозоев в исторических персонажей немало способствовала конфуцианская традиция. Реалистически настроенный Учитель Кун и его преемники немало потрудились, перетолковывая древние мифы и обращая самых невероятных зверей в достаточно тривиальных правителей и их чиновников. Такова была, например, судьба замечательного животного цюнци. В Древнем Китае был известен зверь цюнци — сын мифического правителя Запада Шао-хао и потомок императора Хуан-ди. В «Каталоге гор и морей» сказано, что он «похож на тигра, но с крыльями» и что он «пожирает людей, начиная с головы», хотя, согласно тому же «Каталогу», существует и противоположная точка зрения: что цюнци пожирает людей, начиная с ног. Кроме того, другой раздел «Каталога» сообщает, что цюнци «похож на корову, но с иглами, как у ежа». Но каковы бы ни были традиции и внешний вид чудовища, его гастрономические пристрастия имели одну совершенно уникальную особенность: оно предпочитало честных людей. Юань Кэ, ссылаясь на древние источники, пишет о цюнци: «Услышав, что люди спорят между собой, он пожирает того, кто прав. У людей верных и честных он отгрызает носы, людям же, творящим зло и неправду, он приносит в дар убитых им зверей». Однако конфуцианские традиции взяли свое, и Сыма Цянь на рубеже второго и первого веков до н.э. так писал о звероподобном потомке правителя Запада: «В роду Шао-хао тоже был бесталанный потомок, который вредил честным, ненавидел преданных, ценил и умел приукрашивать дурные речи, за что в Поднебесной его прозвали “Цюн-ци” (“Странный”)».