– Это свои. – Репин взглядом указал туда же, на кроны. – А вон там, дальше по просеке, чужие. И так вокруг всей базы. Мы в кольце, граждане.

– Это вы так задницу назвали? – Варвара встала и выпрямилась.

– Некрасиво, барышня. – Репин неодобрительно покачал головой. – Не идут вам, такой симпатичной и культурной, выражения низкого жанра.

«Мастерство художественного уровня, – почему-то мелькнуло в голове у Зимина. – Репин говорит мало, но красиво. Как тот подполковник Васнецов. Такая вот опять связь времен».

– Ступайте за мной. – Майор развернулся и пошагал по просеке в сторону базы. В принципе, туда же, куда шли и «холодные». – Вот здесь они собирались свернуть и уйти на свои позиции, по оврагу.

«Читает мысли? – Леонид хмыкнул. – Было бы удивительно, если б не было вполне вероятно. Чем глубже влезаю в эту историю, тем больше понимаю, что у ее фигурантов секретов больше, чем шишек на местных елках».

– Там садовник ваш… – сказал Леонид.

– Знаю, уже забрали, – не оборачиваясь, проронил Репин. – И чего вас понесло на волю, в пампасы, Зимин? Работали бы себе спокойно.

– Случайно вышло. Запрете теперь в подвале?

– Чтобы вы опять сбежали? – Репин усмехнулся, но так и не повернул головы. – Будете работать, где работали. Могу и барышню с вами оставить.

– Вы не имеете права меня задерживать!

– Ой, только не надо, ладно? – Репин поморщился. – В стране объявлено чрезвычайное положение. Я теперь на все имею право по долгу службы.

– Чрезвычайное положение в связи с попыткой государственного переворота? – Зимин вдруг почувствовал, что пришла пора выяснить отношения. – А вы уже поняли, что главный заговорщик – это кто-то из верхушки КГБ?

– Почему вы так решили?

– Учения. «Великий Союз: взаимодействие-2022». Главный координатор – КГБ. Дальше пояснять?

– Мысль улавливаю. Как говорится, «ищите, кому выгодно и кто способен». Собрать всех «зараженных», их у нас пока так называют, из всех силовых структур можно было, только организовав такие учения.

– Вот видите! Хотите, подскажу, как его вычислить? Надо установить, кого нет в поле зрения, и все станет ясно! А чтобы он не мог командовать, надо вырубить спецсвязь.

– Всю? – Репин иронично покосился на Зимина.

– Всю!

– И как командовать спецоперацией? Семафорить флажками? Или тянуть провода ко всем позициям, как в Великую Отечественную?

– Противник пользуется теми же частотами! Вы что, не понимаете?!

– Все разговоры анализируются. – Майор пожал плечами. – Никаких лишних разговоров не зафиксировано.

– А посторонние сигналы? – вдруг вмешалась Варвара.

– Что значит – сигналы?

– Ну просто… сигналы… я не знаю… вроде бы помехи, но на вашей частоте.

– Ничего такого нет, не морочьте мне голову, гражданочка.

– Значит, это не радиосвязь, – уверенно сделал вывод Зимин.

– А что? Телепатия?

– Телепатия – это антинаучное мракобесие. – Леонид усмехнулся. – Я поразмышляю, что это может быть на самом деле.

– Как вам угодно. – Репин остановился перед воротами базы и жестом предложил арестованным войти первыми. – Только сначала завершите расшифровку, гражданин Зимин. Это сейчас важнее антинаучных размышлений.

Февраль 1945 года, Восточная Пруссия, Кенигсберг, форт «Король Фридрих III»

Крепость может иметь любой возраст. Если она построена на совесть, по всем правилам фортификации, свою функцию она выполнит: задержит противника под своими стенами, не даст ему прокатиться по защищенной крепостью территории, словно бильярдный шар по пустому столу. И не важно, насколько современное и мощное вооружение будет у врага.

Но если смотреть с противоположной стороны, да, крепость может задержать, но не остановить. Вопрос тут один: сколько времени потребуется штурмующим войскам, чтобы ее взять? Век назад осада любого из фортов Кенигсберга могла затянуться на недели. Теперь же все решалось за считаные дни, а где-то за часы.

По третьему форту артиллерия и авиация долбили сутки без передышки, но ни одного прилета внутрь укреплений не случилось. Задача была поставлена исключительно точно – пробить внешние стены и подавить огневые точки по периметру. Попасть в баки с ракетным топливом и выжечь форт изнутри означало провалить операцию.

Кроме того, показать особый интерес к третьему форту тоже было чревато провалом. Немцы наверняка имели приказ уничтожить секретное оружие, если станет понятно, что противник имеет конкретную цель, а не просто штурмует форт в рамках общего наступления.

В общем, подступы к форту были относительно зачищены, но на пути у батальона Васнецова оставались главные стены, окруженные внушительным рвом, а ворота прикрывал огромный дот, раздолбить который не удавалось даже прямыми попаданиями из тяжелых орудий.

Как и предполагали бывшие разведчики, до первой линии немецкой обороны батальон дошел, лишившись трети личного состава, после штурма второй от батальона осталась половина, в третьей линии окопов очутилась от силы рота. А впереди ждал еще проклятый ров и высокие толстые стены, в которых никак не желали появляться нормальные бреши.

Между тем последний рывок требовалось сделать либо стремительно, на одном дыхании, либо незаметно, просочившись через бреши и прочие лазейки. А иначе… как с тем секретным поездом. «Так не достанься ты никому!» Ракета в куски, а весь форт в щебень. Или что похуже – весь город и окрестности в хлам, вместе с гарнизоном, жителями и штурмующими войсками. Из головы никак не шли слова генерал-полковника о чумовой мощности новой немецкой ракеты.