Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Та-а-ак… Зря я его не докрошил в нашу последнюю встречу. Пожалел болезного. И эта гнида теперь вертится возле моей невесты!
Я уже рядом, но Зайка меня не видит. Смотрит на батона. И вид у нее такой… как будто он ей омерзителен. Как будто ей настолько невыносимо на него смотреть, что она…
Ее реально тошнит. На батона. От его мерзкой рожи.
Или…
В голове проносится череда ярких вспышек: Зайку укачало в карете после моего феерического предложения. Зайка бледная и вялая, спит все выходные. Зайка трескает маринованные огурчики целыми банками.
А последняя, самая яркая картинка сейчас разворачивается прямо передо мной — Женя получает от Зайки то, что заслужил. И, естественно, вопит как потерпевший, на всю улицу.
Зайку тошнит. Она плохо себя чувствует все последнее время.
Вывод логичен и очевиден.
Мы беременны!
Мля…
Что-то у меня резко все поплыло перед глазами. Тоже поплохело. И даже подташнивает…
Может, ты еще в обморок грохнешься, Волчара позорный? Соберись! Ты мужик или где?
На все эмоции и физиологические реакции у меня уходит пара секунд. На третьей секунде я уже стою рядом с Зайкой. Обнимаю ее.
— Солнышко, ты как?
— Не знаю…
Я прижимаю ее к себе, заглядываю в ее глаза. А она пытается отворачиваться.
— Я плохо пахну. Мне надо… Не смотри на меня!
— Глупышка. Я тебя люблю. И мне пофиг, как ты пахнешь.
Я устремляю взор на батона, который стоит, обтекает, с перекошенной от отвращения рожей.
— Вали отсюда! — рявкаю я. — Быстро.
— Мне надо в туалет…
Он пытается пройти мимо нас в кофейню.
— Тебе надо исчезнуть как можно быстрее, — угрожающе рычу я.
И он, наткнувшись на мой взгляд, реально растворяется в пространстве. Все также — со следами Зайкиного отвращения на рубашке и штанах.
— Варлам, — пищит Яна. — А мне можно в туалет?
— Пойдем, моя прелесть, — смеюсь я.
И веду ее в заведение Семена.
Мы вместе заходим в дамскую комнату.
— Варлам!
— Что?
— Выйди!
— Не хочу.
— Послушай, тут рядом аптека. Там, наверное, есть зубная щетка и паста.
— Понял. А ты точно справишься одна?
— Ну конечно. Иди.
Я вылетаю из уборной.
— Что случилось? — подкатывает ко мне Семен.
— Аптека… Где здесь аптека?
— Да вот же. Соседнее здание.
Мля…
Я знаю. Я на этой улице как дома. Но сейчас перед глазами как будто пелена. А в башке — звенящая пустота. Ничего не вижу и не соображаю.
— Яне плохо? — спрашивает Семен.
— Попроси кого-нибудь из девчонок присмотреть за ней. Я сейчас.
Врываюсь в аптеку.
— Мне этот… как его… Тест на беременность.
— Вам струйный, или полоску, или…
— Любой! — воплю я. — Самый лучший. Самый понятный.
— Они все понятные.
— Ну дайте все!
— Пожалуйста…
Я расплачиваюсь. Сгребаю с прилавка тесты. Уже несусь к выходу. Но в последний момент возвращаюсь.
— Можно мне еще зубную пасту и щетку.
— Какую? — начинает она.
— Любую! Быстрее! — гаркаю я. — Пожалуйста.
Через полминуты я уже в кофейне. Влетаю в дамскую комнату. Зайка смотрит на меня удивленно.
— Чего это ты набрал?
— Вот паста и щетка.
— А это что?
Она берет в руки коробочку с тестом. Таращится на меня огромными испуганными глазами.
— Ты что, думаешь?…
— А тебе это в голову не приходило?
— Нет… Я подумала, что отравилась. И что Женя… ну, он мне просто противен. И вообще… Нет, я об этом не думала…
Она ошарашенно хлопает ресницами.
— Хорошо, что за мыслительные процессы у нас отвечаю я.
— Варлам…
Зайка испуганно жмется ко мне.
— Все будет хорошо. Давай. Сделаем этот тест.
— Я сначала зубы почищу.
— Ну чисть.
Она медленно намазывает пасту на щетку. Медленно водит ею по зубам. Зависает на несколько мгновений с пустым взглядом… Моя девочка в шоке. Понимаю. Со мной такая же фигня…
Я пытаюсь читать инструкцию к тесту, но дико туплю.
— Но ты же… Мы же… предохранялись? — лепечет Зайка.
И смотрит на меня вопросительно.
— Да. Но была там пара моментов… В которых можно усомниться. Ты все? Давай убедимся.
— Убедимся?
— Лично я не сомневаюсь, — говорю я.
И чувствую, как меня распирает от дикого восторга, смешанного с легкой паникой. Да я сейчас просто взорвусь!
Но рано. Надо все проверить…
Зайка идет в кабинку.
— Просто пописай на него.
Я, наконец, понял, что именно написано в инструкции.
— А можно я закрою дверь?
— А можно не надо?
— Ну Варлам! Это уж слишком!
— Ну ладно, — нехотя уступаю я.
И, в диком волнении, готовый бегать по стенам от нетерпения, долгих пару минут гипнотизирую дверь.
— Вот, — наконец, она приоткрывается и высовывается рука Зайки.
Я беру в руки тест. Теперь я гипнотизирую его. Зайка выходит и становится рядом. Я обнимаю ее и чувствую, как колотится ее маленькое сердечко. Лично мое прыгает из левой пятки в правую и обратно…
— Оно проявляется, — шепчет Зайка. — Одна полоска.
— Вторая… — задушенно хриплю я. — Две. Две полоски!
Я хватаю Зайку в охапку. Набрасываюсь на нее с поцелуями. Как безумный. Целую глазик, губы, вкусное ушко, нежный носик. Все, что попадается… Я готов зацеловать ее всю! И мне очень хочется обнять ее сильно-сильно… Но нельзя. Надо быть аккуратным.
Но я все равно ее обнимаю. И утыкаюсь в волосы. Чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы…
Все, поплыл, Волчара… Соберись!
У нас будет ребенок.
Я слышу, как Зайка всхлипывает. И меня пронзает страшная догадка.
— Солнышко… Ты что, расстроилась? Ты не хочешь?..
— Дурак! — она бьет меня в грудь. — Я просто… Боже… У нас будет ребенок!
Мы вместе шмыгаем носами.
Да, я дурак.
Самый счастливый дурак на свете…
79
Яна
— Мы не полетим на воздушном шаре, — говорит Варлам.
— Почему?
— Ты еще спрашиваешь!
— Ага.
— Зайка, это опасно.
— А я хочу!
В моей голове давно засела бредовая идея свадьбы на воздушном шаре.
— Послушай. Я тебе сейчас все объясню. Воздушный шар — в принципе ненадежная конструкция. Я бы тебя и близко к нему не подпустил, даже если бы ты не была беременна.
— Ты просто боишься высоты, — надуваю губы я.
— Хочешь, я на свадьбе спрыгну с парашютом? Прямо на крыльцо загса.
— Варлам! — смеюсь я. — Ты сумасшедший.
— Я разумный будущий отец. Мне главное, чтобы ты была в безопасности. Готов на любые замены, где риску буду подвергаться только я.
— Но ты ведь правда боишься высоты. Мне Михей сказал.
— Пофиг. Надо — прыгну.
Я смотрю на него — и меня захлестывает волна нереально сильной и глубокой нежности. Такой, что даже на глаза наворачиваются слезы.
— Варлам…
