Формы сознания — пять ступеней в развитии разума в диапазоне от двухлетнего возраста до второй половины жизни (в последнем случае выводы в основном носят теоретический характер)[72]. Каждая ступень является качественным сдвигом в придании осмысленности и сложности по отношению к предыдущей. Мы не отказываемся от того, что узнали на более ранней ступени. Напротив, новые способности прибавляются, как кольца у дерева. В них включаются и переносятся на следующий этап наши предыдущие способы осмысления мира[73]. Но главное, хотя разум становится сложным со временем, нет формы сознания, которая по своей природе лучше, чем другие. Равно как комплексная идея необязательно ценнее, чем простая. Люди могут быть добрыми или злыми, справедливыми или нет, нравственными или аморальными при любой форме сознания. Поэтому невозможно измерить ценность человека по этому критерию. Важнее соответствие между разумом и задачами, которые должен выполнять тот или иной сотрудник. Ниже кратко описывается каждая из пяти форм сознания. Пристальное внимание уделяется тем из них, которые присущи основной массе взрослых на протяжении большей части жизни, — социализированной и самоавторствующей. Для лучшего понимания я предлагаю рассмотреть маленькую выдуманную деревню из членов всех пяти форм сознания. Роли будут распределены на основе их сильных сторон.

Магический детский разум (в основном у маленьких детей). Психолог Жан Пиаже первым заметил, что маленькие дети еще не могут удерживать в сознании сохранение качеств объекта. То есть им несвойственно понимание, что окружающие предметы имеют одни и те же признаки длительное время. Когда дети выглядывают из самолета и видят, какими маленькими кажутся люди, то верят: эти человечки действительно крошечные. Ребенок с такой формой сознания считает, что люди со всеми своими жизненными обстоятельствами могут существовать в его сознании. Он озадачен, когда другие не соглашаются (например, в том, какой цвет лучше) или не реагируют правильно на игру в воображаемом мире. Когда воду переливают из одной емкости в другую и количество жидкости выглядит разным, малыш верит, что она по-настоящему увеличилась или сжалась. И никак его не переубедить. Ребенок боится утечь через сливное отверстие в канализацию, потому что не может отделить себя от воды, которую спускают из ванной после купания. Детям с такой формой сознания нужно напоминать правила снова и снова, потому что они не могут удерживать идеи в голове долго. Им кажется, что вчерашний запрет рисовать на стенах сегодня уже не действует. Магический детский разум — это время волшебства и тайны, когда мир каждую секунду необъяснимо меняется. Представим себе жителя нашей деревни с этой формой сознания. Перед нами тот, за кем требуется постоянное наблюдение. Он еще не готов следить за своим поведением, потому что не может запомнить законы. Такой член общества должен постоянно находиться под надзором взрослых. Его работа — изучать окружающий мир.

Имперская форма сознания (дети более старшего возраста — 7–10 лет и подростки, а также некоторые взрослые). Дети узнают, что объекты остаются одинаковыми независимо от их отношения. Например, я отхожу от автомобиля, и он кажется меньше, но на самом деле не сжимается. Мир становится менее магическим и сложным. Дети обнаруживают у себя убеждения и чувства, которые не меняются с течением времени. Например: «Я люблю шоколад, но ненавижу картофельное пюре» или «Я круто катаюсь на коньках». Это открытие позволяет им узнать, что у других тоже есть постоянные мнения и убеждения. Благодаря этому люди с имперским сознанием понимают, что вчерашнее правило, очевидно, остается таковым и сегодня. И стремятся обойти его, если оно стоит у них на пути. Хотя дети и подростки знают, что у других есть чувства и желания, по-настоящему сопереживать они пока не способны из-за слишком большой дистанции между их разумом и сознаниями других. Интересы окружающих важны для человека с имперским разумом только постольку, поскольку пересекаются с его стремлениями. Досадные правила не нарушаются из-за страха быть пойманным. Друзья не врут друг другу, даже когда есть соблазн, поскольку боятся ответных мер. Дети и взрослые на этой стадии эгоистичны, потому что могут принимать полноценно только собственную перспективу. Житель деревни с этой формой сознания не нарушает закон из-за страха быть наказанным. Если правила не соответствуют его потребностям и он знает способ их нарушить с минимальным риском, то это будет сделано. Мы можем рассчитывать на такого человека, если он работает в своих собственных интересах. Поэтому ему нужно выделить соответствующее поле деятельности, например возделывание сада для своей семьи. Работа должна иметь четкие границы и небольшой масштаб. Нужно убедиться также, чтобы за этим жителем в достаточной мере приглядывали другие.

Социализированная форма сознания (подростки и большинство взрослых). Люди с таким разумом больше не рассматривают окружающих как средство достижения целей. Они развили способность подчинять свои желания устремлениям других. Их импульсы и желания, которые были для них субъектом на этапе имперского сознания, становятся объектами для размышлений и принятия решений. Эти люди усваивают чувства и эмоции других. Ими управляют те авторитеты или институты (компания, синагога или политическая партия), которые имеют для них наибольшее значение. Обладатели социализированного разума способны мыслить абстрактно, прибегать к самоанализу, обдумывать свои действия и поступки остальных. Могут они и посвящать себя чему-то большему, чем собственные потребности. Основное ограничение этой формы сознания проявляется, если возникает конфликт между мнениями значимых других или между одним важным человеком, например партнером, и институтом, таким как политическая партия. Тогда люди с социализированным сознанием чувствуют, будто разрываются на части, и не находят способа принять решение. Нет смысла в том, что я хочу за пределами ожиданий других или социальных ролей. Это в целом неплохо в подростковом возрасте, но у взрослых людей часто кажется недостатком характера. Как отмечает Киган: «Когда я живу в этом балансе во взрослом состоянии, то являюсь главным кандидатом на тренинг по самоутверждению. Там тренер скажет, что мне нужно научиться отстаивать свои интересы, быть более „эгоистичным“, менее податливым и так далее. Как будто это всего лишь навыки, которые необходимо добавить к тому, кем я являюсь. Популярная литература будет говорить обо мне как о человеке с заниженной самооценкой. Будто я легко подвергаюсь чужому влиянию из-за желания, чтобы другие меня любили»[74]. Киган указывает, что само понятие «самооценка» неуместно в этом контексте, потому что чувство собственного достоинства подразумевает внутренний источник хорошего мнения о себе. Люди с социализированным сознанием не имеют самостоятельно сконструированного «я», чтобы высоко его оценивать. Их самоощущение зависит от других, так как они во многом состоят из мнений людей, идей или идеалов вокруг. Житель деревни с такой формой сознания будет образцовым гражданином[75] и может следовать букве закона благодаря преданности другим жителям деревни (или его религии, компании или семье). Он усердно старается не нарушать правила, потому что не хочет подводить других. В нашей маленькой, однородной деревне человек с социализированным разумом может занимать практически любую позицию, не требующую независимого руководства. Он может быть учителем, предпринимателем или военным. Пока есть тот, кого этот образцовый гражданин уважает и кто помогает ему с трудными решениями, он в силах делать в деревне практически все.