Писатель усмехнулся.

– Как, ты разве не хочешь узнать подробности? Например, откуда я узнал историю Мари Пеллетье? О ней мне рассказал один старый знакомый из военного министерства, и я взял себе на заметку имена тех, кто убил ни за что целую семью. Или почему я решил приплюсовать к остальным жертвам Хью Гилмора? Конечно, он был исключительной мразью, он шел по головам, из-за его махинаций разорились тысячи людей, он отвратительно обращался с женщинами… но он же никого не убил, верно? А если я сам потерял треть состояния из-за его спекуляций? Могу я свести личные счеты под прикрытием… м-м… убийственной благотворительности? По-моему, могу. Ведь в этом деле я рисковал, как никто другой.

– Но… но… – пробулькала миссис Бедфорд. – Уильям, ты что же… ты действительно совершил все эти убийства? Это и правда был ты?

– Клем, дорогая! Кто, как не ты, совсем недавно сказала, что у посланий мистера Возмездие неплохой стиль? Конечно, я делал все, чтобы не навести полицию на мой след, но от себя самого никуда не скроешься, это факт. – «Была эта фраза в моем романе или не была? Не помню…» – Один прием я нарочно заимствовал у Вернона Сомерсета – отравленный зонтик, которым была убита одна из жертв. Поразительно, что никто, включая его самого, не заметил плагиата. А вообще отравленный зонтик – жутко неудобная штука: помнится, я с непривычки чуть было не ткнул им себя самого…

Миссис Бедфорд тихо пискнула и вжалась в спинку стула. Ее глаза на побледневшем лице сделались совсем круглыми.

– Уильям, но ведь ты же… Но ведь тебя же повесят!

– Ну, если полиция будет действовать так же, как и раньше, мне ничего не грозит, – снисходительно успокоил ее мистер Бедфорд. – У этих людей поразительно мало воображения. Я уж не говорю о том, что они даже не прочитали, к примеру, мою «Тень возмездия». Ты помнишь этот роман, дорогая?

– Я? Нет… нет… нет.

– Странно, по-моему, я его тебе посылал, – отозвался писатель. – Речь там идет о человеке, который хочет отомстить, но не хочет, чтобы его повесили. Поэтому он изобретает целую серию убийств несимпатичных людей, чтобы скрыть среди них то, которое ему выгодно. Конечно, это не совсем мой случай, но если бы какой-нибудь умный полицейский прочитал текст, он бы сразу же увидел связь между ним и тем, что творит мистер Возмездие. Например, в романе убийца один раз приходит по потайному ходу, о котором известно только ему, а в реальности именно так был убит доктор Дэйви. К счастью для меня, Клем, полицейские книг не читают. Они вообще, похоже, не читают ничего, даже своих отчетов…

Чашка в руке Клементины задрожала, громко стукаясь о блюдце. Мистер Бедфорд посмотрел на жену и укоризненно покачал головой.

– Господи, Клем, какая же ты доверчивая, – промолвил он с досадой. – Неудивительно, что тебя все время обирают разные проходимцы.

Миссис Бедфорд разинула рот.

– Уи… Уильям!!! Ты что, хочешь сказать, что ты все это выдумал?

– Ну ты же сама посоветовала мне придумать что-нибудь злободневное, – отозвался писатель, пожимая плечами. – Я и придумал. Ты очень обидела меня, Клем, когда сказала, что мои книги ничего не стоят… ну, я и решил тебя немножечко проучить.

– Билли! Ты… ты чуть не напугал меня! Я сидела и думала: боже мой, ведь когда убийца в детективе начинает откровенничать, это значит, что тот, с кем он говорит, никому не сумеет об этом рассказать…

– Клем, ты же не раз говорила, что никогда не читаешь детективов! Ты всегда уверяла, что тебя интересует только передовая литература…

Миссис Бедфорд чуточку покраснела и, чтобы выгадать время для ответа, отпила из чашки кофе. Вкус его показался ей горьким и неприятным.

– Билли, вовсе не обязательно что-то там читать, чтобы быть в курсе избитых приемов… И вообще, когда ты начал говорить, что это ты, я сразу же вспомнила приметы преступника. Немолодой мужчина в черном плаще… И ведь у тебя точно есть такой плащ, я сама его тебе когда-то подарила!

– Разве? Не помню…

– Ну вот, не помнишь, а он у тебя есть! Что еще писали об убийце? Что он умеет водить, хорошо стреляет…

– Ох, – сокрушенно вздохнул мистер Бедфорд. – Вот про стрельбу я совсем забыл. Ведь я же не умею стрелять… Поразительно, Клем, как ты сразу же меня не раскусила!

– Ну, ты мог каким-то образом научиться стрельбе после того, как мы расстались, – прощебетала Клементина, почти успокоившись. – И… что еще? Ах да, ты ведь не умеешь печатать на машинке! – развеселилась она. – Бедный старина Билли! Как я могла об этом забыть? Конечно, ты не можешь быть никаким мистером Возмездие!

– Вот так фантазии разбиваются о реальность, – театральным тоном промолвил мистер Бедфорд, которого все же покоробило, что его назвали «бедным стариной». – Кстати, если бы я был убийцей, я бы обязательно подмешал в твою чашку яд, когда ты вышла ответить на звонок. Какой-нибудь быстродействующий яд из тех, которые описывают в детективах и которые на самом деле до смешного легко приобрести.

Клементина замерла на месте, в ее взоре мелькнуло подозрение. Бедфорд, не выдержав, расхохотался.

– Ты только что доказала мне то, что я всегда подозревал: люди всегда готовы поверить, что их ближний – убийца… Ну же, Клем, не надо смотреть на меня такими глазами! Кроме того, ты уже отпила отравленный кофе из этой чашки.

– Билли, – дрожащим голосом проговорила миссис Бедфорд, – это вовсе не смешно!

– Конечно, не смешно, – спокойно ответил писатель. – Потому что ты допустила ошибку. Ты думала, что знаешь обо мне все, а ведь на самом деле научиться стрелять или печатать на машинке, особенно когда речь идет о коротких письмах, проще простого. Мне очень жаль, но у тебя нет никаких шансов спастись… дорогая. Сейчас у тебя потемнеет в глазах, ты начнешь задыхаться… потеряешь сознание… Яд уже действует, Клем, тебе не спастись!

Миссис Бедфорд вскрикнула, схватилась за горло, выронив чашку… На светлом ковре образовалось уродливое темное пятно.

– Хелен! – закричал Бедфорд, высунувшись в коридор. – Хелен, хозяйке плохо, срочно бегите за доктором…

Горничная, до которой долетали обрывки разговора из гостиной, с ужасом посмотрела на писателя и, даже толком не надев пальто, а только вдев одну руку в рукав, выбежала из квартиры.

…Переложив Клементину на тахту и убедившись, что женщина мертва, мистер Бедфорд поднял голову и посмотрел на японскую гравюру Хокусая, изображающую хризантемы, которая висела на стене.

– Недооценка – страшная вещь, – пробормотал писатель себе под нос. – А иногда так вообще убийственная.

Он вышел в переднюю, надел пальто и шляпу, взял трость и с достоинством вышел из квартиры. Снизу уже доносился топот ног горничной, которая догадалась позвать на помощь не только доктора, но и знакомого констебля, который чуточку за ней приударял.

Писатель поднялся на этаж выше и, дождавшись, когда все трое зайдут в квартиру покойной миссис Бедфорд, спокойно спустился вниз и навсегда покинул дом в Блумсбери.