– Лер, ну чего ты надулась? Мне было очень даже хорошо. Я потебе так скучал! Не изменял, в отличие от некоторых. Ну что ты надулась какмышь на крупу? Я, Лерка, хорошее всегда помню. Будешь по-моему делать, я вмусарню на тебя не заявлю. Не злись, Лерка, мне разрядка тоже нужна. Не одномутвоему Козицкому кайфовать.

– Что ж тебя твои бигуди не разряжают?!

– Она в этом деле, в отличие от тебя, не мастерица. Она меняразряжала последний раз лет десять назад. У нее хлеба зимой не выпросишь.

– Хреновая у тебя семейная жизнь. Башка седая, а ты всепросишь.

– Вы все только до загса давать умеете, а после регистрациитрясетесь так, как будто у вас там из золота. Я тебе тысячу раз говорил, что вбраке ничего хорошего нет.

Стас положил руку мне на плечо, но я резко ее скинула ивытерла набежавшие слезы.

– Ладно, Лерка, топай к своему Козицкому.

– Ты хочешь, чтобы я вернулась к нему?

– Конечно. Может, и вправду говорят, что на ловца и зверьбежит. Ну что, сделаем антикварное дело?! Выбирай, что тебе по душе – пойти напожизненное или сдать нам своего антиквара.

– Что?!

– Ты не думай, я человек слова. Антикварное дело обстряпаем,и пойдешь на покой. Я тебя на пенсию, Лерка, отправлю. Честное слово. Сам будувыплачивать тебе пенсию пожизненно.

– Что ты имеешь в виду?

– Слушай меня внимательно. – В голосе Стаса появилисьдовольно властные нотки, которые требовали полного подчинения. – Сейчас топаешьк Козицкому, разыгрываешь из себя даму сердца, вешаешь ему на уши свою любовнуюбредятину и увозишь его в загородный дом. Здесь, на Арбате, мы его хату ненакроем. Больно много наворотов, сложная сигнализация, спецохрана. Мы за этимКозицким давно охотимся, а тут ты нам его сама подкатила. Ну ты молодец! Ты уменя бесценная. И как ты на него вышла? Словно знала, что мы за ним охотимся.Короче, уезжаете в его загородный дом, и ты делаешь так, чтобы он отпустил двухсвоих охранников и выключил сигнализацию. Как ты это сделаешь, меня некасается. Вы должны остаться в доме одни. Совершенно одни. Если он не захочетотключить сигнализацию, научись ею пользоваться и сделай это сама. На все провсе тебе две недели. Встречаемся через неделю на твоей квартире. В обед.Нарисуешь мне подробную схему дома, опишешь все ценности. Долго у него неторчи, тащи за город и все изучай. Чем быстрее ты приступишь к ознакомлению,тем больше вероятность успеха операции. Не люблю я делиться своей женщиной, норади такого дела можно. Дам Козицкому тобой попользоваться.

– Ты хоть понимаешь, что говоришь?

– Конечно, и очень даже хорошо. Я слишком долго над этимдумал и взвесил все «за» и «против». Я когда узнал, что ты с Козицкимсвязалась, даже не поверил. Я тебе за твое предательство сберегательный банкспециально сделал, чтобы ты под мою власть попала. Твою измену я уже пережил.Это дело обстряпаем и, клянусь, это будет твое последнее дело. Пойми, у тебявыбора нет. Если что не так сделаешь, сдам тебя мусарам. Давай без фокусов.

– А что будет с Козицким? Что будет после того, как ночьюпридут твои люди? Они убьют его? Или они убьют нас обоих? Наверно, обоих. Нетсвидетелей – нет подозрений.

– Лерка, да я по поводу тебя никогда на мокрое не пойду, –принялся уверять меня Стас. – Разве я могу с любимой женщиной такое сделать?Никогда. Уж если кого и можно будет хлопнуть, то это Козицкого.

– Стас, я не могу это сделать, – прошептала я, не поднимаяглаз. – Все что угодно, но только Козицкого не трогай. Любое другое дело, ноКозицкого оставь. Умоляю тебя, оставь. Я сделаю тебе еще десять дел, но толькодругих… Тех, которые не будут касаться его. Я не могу ему сделать плохо.Поверь, не могу.

– А мне никаких дел от тебя больше не надо. Мне надо толькоэто.

– Стас, умоляю, – тусклым голосом простонала я.

– Лера. У тебя дочь. Подумай о ней.

Стас посмотрел на часы.

– Давай иди, он, наверно, тебя уже заждался. Мой телефонзнаешь. Если что, звони. Но помни, один неверный шаг, и я сдаю тебя ментам.Сделаю все, чтобы тебе в этой жизни уже никогда не было хорошо. Встречаемсяровно через неделю на твоей квартире. В час дня. До свидания, мадам Козицкая.Хочешь, я тебя провожу?

– Зачем?

– Я его научу, как с тобой обращаться. К тебе же особыйподход нужен. Ты женщина необычная. Ну ладно… Короче так. Сдаешь мне Козицкого,и я все прощаю, хотя веры тебе уже нет. Если ты меня раз предала, то предашь иеще. Но я добрый. Теперь все в твоих руках, все в твоей власти.

Я обернулась, вздрогнула – рядом с машиной стоял Саша.

– Я ждал, ждал. Не выдержал и спустился.

– Но зачем? Я бы сама пришла.

Я вышла из машины и смотрела на него виновными глазами.

– Один раз ты уже говорила мне это и исчезла на несколькодней, – тихо сказал он и взял меня за руку.

Из машины вывалился нанюхавшийся кокаина Стас, и я потащилаСашу в сторону дома.

– Пойдем, мы уже поговорили.

– Здрасте, – Стас в упор смотрел на Козицкого и произнес сиздевкой в голосе: – Ты, братан, ничего не подумай. Мы просто одноклассники.Друзья детства. А сначала ходили в один детский сад. У нас даже горшки пососедству стояли. А затем сидели за одной партой. Лерка всегда давала мнесписывать. Мы тут немного про школу поговорили, про наших учителей.

– Это вы избили Валерию?

– Да что ты, братан! Я на Лерку руки никогда бы не поднял.Разве такую красавицу можно?! Я ее сам не трогаю и другим не дам.

Лицо Стаса перекосилось от злости. Поняв, что сейчас можетпроизойти непоправимое, я изо всех сил дернула Сашу за руку.

– Пошли! Ты же видишь, человек не в себе…

– Лера, ты иди, а мы поговорим. И я обещаю тебе, он большеникогда не тронет тебя.

– Говорю тебе, человек не в себе!

Я снова потянула Сашу, и он пошел за мной.

– Почему он не в себе? – спросил он, когда мы подошли карке.

– На коксе сидит.

– А что такое кокс?

– Это кокаин. Такой белый порошок.

– А ты когда-нибудь его пробовала?

– Я – нет. А он капитально присел на кокс. Раньше былпоспокойнее.