— И что с того? Если у тебя для такой жизни кишка тонка, тогда зачем ты здесь?

— Потому что тебе в Лускане вздумалось связаться с убийцами, — напомнил Вульфгар, и приятели холодно переглянулись. Морик даже положил руку на меч, подумав, что варвар может сейчас быть весьма опасен.

Вульфгар же поймал себя на желании придушить приятеля.

К пещере они вернулись порознь. Морик опередил варвара и вошел внутрь. Вульфгар остался снаружи и направился к ручейку неподалеку, чтобы промыть раны. На груди обнаружился только небольшой ожог, но зато открылась рана на плече, и это уже было серьезно. Только сейчас, сняв толстую рубаху, варвар понял, сколько крови на самом деле потерял.

Здесь Морик и застал его несколько часов спустя. Он сел на плоский камень и растолкал спящего варвара.

— Нас постигла неудача, — заявил он, поднимая повыше пару бутылок, — но мы живы, и это повод отпраздновать.

— Разве нам нужен повод? — хмуро поинтересовался Вульфгар и отвернулся.

— Первые нападения всегда неудачны, — рассудил Морик. — Нам нужно привыкнуть к боевому стилю друг друга, и все.

Вульфгар вспомнил свою первую битву с Дзиртом. Это правда, он чуть было не прикончил тогда эльфа, метнув Клык Защитника слишком низко, но с самого начала у них с Дзиртом было сердечное единство, благодаря которому вскоре возникла и согласованность в бою. Разве о Морике можно сказать то же самое? Разве у них что-нибудь получится?

Вульфгар снова обернулся к Бродяге, с улыбкой протягивавшему ему бутылку. Да, скоро они с Мориком станут похожи, они начнут думать и чувствовать одинаково. Это-то и угнетало варвара.

— Прошлого уже нет, а будущее еще не существует, — заявил Морик. — Так что живи настоящим и наслаждайся, дружище. Наслаждайся каждым мгновением.

Так говорили все обитатели улиц, жившие одним днем. И Вульфгар взял бутылку.

— Осталось так мало времени! Что мне надеть? — запричитала Биаста Гандерлей, когда Меральда сообщила ей о том, что свадьба переносится на осеннее равноденствие.

— Если нам нужно будет надеть что-то, чего у нас нет, лорд Ферингал пришлет, — сказал Дони Гандерлей, поглаживая жену по плечу. Он с гордостью и благодарностью глядел на Меральду, и девушка понимала, что он сознает, на какую жертву она пошла ради семьи.

Интересно, как бы он на нее смотрел, если бы узнал о ребенке, которого она носит?

Несмотря на тревожные мысли, она слабо улыбнулась им и пошла к себе в комнату переодеваться. Лайам Вудгейт приезжал сообщить Меральде, что лорд Ферингал устроил ей встречу с портнихой, жившей западнее Аукни, в двух часах езды.

— В этот знаменательный день не должно быть никаких платьев напрокат, — заявил Лайам. — С твоего позволения, Биаста, твоя дочь будет самой прекрасной невестой из всех, кого знавал Аукни.

Лицо Биасты при этих словах просияло и глаза заискрились. Но Меральде почему-то было больно.

Она не могла простить себе, что так неосмотрительно повела себя с Якой. Теперь надо было соблазнить лорда Ферингала, причем как можно скорее, может даже сегодня. Свадьба перенесена, и остается лишь надеяться, что Присцилла и Темигаст простят ей зачатие ребенка до официальной церемония. Но хуже всего то, что ей придется унести эту тайну с собой в могилу.

До чего же несчастной она себя чувствовала в эту минуту! Мадам Принкл, несомненно, сошьет ей необыкновенный убор, расшитый камнями, яркий, из дорогой материи, но вряд ли у Меральды в этот день будет подобающее этой неземной красоте выражение лица.

Меральда вымылась и переоделась, немного подкрепилась, и когда Лайам Вудгейт вернулся за ней и проводил в карету, она была во всеоружии и лучилась улыбкой. Устроившись, она облокотилась на дверцу кареты и стала смотреть на проплывавший мимо пейзаж. На полях работали люди и гномы, но она не заметила среди них Яку Скули. Правда, она его и не искала. Дома стали попадаться все реже. Карета проехала небольшой лесок, где Лайам остановился, чтобы дать отдых лошадям и напоить их.

Вскоре они снова тронулись в путь, проехали еще один лесок, и дальше дорога опять пошла по каменистой местности. Справа сверкало море. Отвесные скалы вздымались по другую сторону дороги, и некоторые подступали так близко к воде, что Меральда поражалась, как Лайаму удается провести там карету.

А еще она раздумывала, как женщина может жить в такой глуши одна. Меральда решила позже спросить об этом Лайама. Сейчас же она заметила сторожевую заставу, каменную башенку, над которой развевался штандарт лорда Ферингала. Только сейчас она начала понимать, как далеко простирается власть владетеля Аукни. Карета прокатила всего лишь десять миль, но девушке казалось, что они проехали полмира. Она и сама не понимала почему, но знак ее суженого в такой дали почему-то подействовал на нее умиротворяюще, словно бы сам могущественный лорд Ферингал защищал ее.

Улыбка на ее лице погасла, едва она вспомнила, что он будет оберегать ее лишь в том случае, если она солжет.

Девушка откинулась назад на сиденье, вздохнула и погладила пока еще плоский живот, словно ожидая услышать толчок ребенка.

* * *

— Флаг развевается, значит, внутри солдаты, — решил Вульфгар.

— Они не высунутся, — заверил его Морик. — Солдаты редко выходят из башни, даже если их вызывают. Дозорного, если таковой имеется, гораздо больше волнует, не нападет ли кто на них. До того, что происходит на дороге, ему мало дела. К тому же их тут вряд ли больше десятка. Может, и того не наберется.

Вульфгар хотел напомнить приятелю, что гораздо меньшее количество людей всего несколькими днями раньше, заставило их обратиться в бегство, но промолчал.

После поражения на перевале Морик, верный своему представлению, что хороший грабитель не задерживается на одном месте, особенно после неудачного нападения, предложил уйти из тех мест, опасаясь, что торговцы могут сообщить властям в Лускане. Сначала Морик хотел двинуться на север, в Долину Ледяного Ветра, но Вульфгар наотрез отказался.

— Тогда на запад, — уступил Бродяга. — Там есть небольшое владение, зажатое между горами и морем, к юго-западу от перевала Хандлстоун. Туда мало кто ходит, его нет на большинстве карт, но торговцы северных областей знают о нем и иногда даже пользуются перевалом на пути в Десять Городов и обратно.

Вульфгара это не слишком прельщало, но своим отказом идти в Долину Ледяного Ветра он не оставил им выбора. Если пойти на восток, то углубишься в дикие дебри Хребта Мира, населенные гоблинами, великанами и другими мерзкими созданиями. Оставался юг и запад, но на юге был Лускан и подпорченные отношения с его властями, так что единственно возможным оставался путь на запад.

«Может, это и правильно», — подумал варвар, когда на дороге появилась нарядная одинокая карета, которая вполне могла принадлежать какому-нибудь знатному господину.