с ней приключилось, они ей велели заняться другими делами, говоря, что сами соберут пшено по зернышку, а ей останется только мешок перевязать.

На этот раз девушка закончила работу намного раньше, чем в прошлое воскресенье, и побежала в сад к ореху. Как только она подошла к нему, раскололось дерево пополам, и она вновь увидела бесподобное девичье убранство. Глядит девушка, как зачарованная, на все эти украшения, а дерево ей говорит человеческим голосом:

— Надень платье, сияющее, как утренняя заря, нарядись покрасивее, шею и руки укрась камнями драгоценными и ступай в церковь.

Девушка так и сделала.

Войдя в церковь, она, как и в прошлый раз, всем подарила по цветку, а проходя мимо старухи и ее дочери, даже не взглянула на них. Когда она сидела в церкви, все, особенно холостяки, глаз от нее оторвать не могли и все спрашивали друг друга: "Кто же эта красавица?" Но никто не знал, и это было ее счастье, потому что все это кончилось бы печально для бедняжки: ей ведь строго-настрого запретили показываться среди людей. Не ожидая и теперь окончания богослужения, она незаметно вышла из церкви и побежала домой. Дома она разделась, положила платье на место в дерево, которое снова сомкнулось. Затем дочка старика одела свои будничные одежды и побежала поглядеть, не надо ли еще чего по хозяйству сделать. Вскоре пришли и остальные из церкви и застали все в полнейшем порядке, даже пшено было собрано в мешок до последнего зернышка. Старуха никак не могла надивиться и все гадала, как это падчерица успевает все сделать, но более всего ее удивляло, что у девушки совсем не усталый вид после такой тяжелой и изнурительной работы.

Как только дочка старика увидела, что они возвратились из церкви, сейчас же накрыла на стол. За столом опять зашел разговор о девушке, что в церковь явилась и на этот раз была одета в светлое платье, цвета утренней зари, и все думали-гадали, кто она такая.

Более всех удивлялись холостяки, особенно тому, что из церкви девушка выходила обыкновенно раньше всех, и потому они теряли ее из виду, не знали, в какую сторону она скрывается. И вот однажды они собрались, чтобы посоветоваться между собой, как им узнать, кто эта раскрасавица, посещающая церковь. Посоветовавшись между собой, порешили, что в будущее воскресенье, после прихода девушки в церковь, они смажут порог церкви смолой, а когда она будет уходить, то нога ее завязнет в смоле и туфелька приклеится к порогу; затем тот из них, кто найдет туфельку, будет ее примерять всем девушкам села: на чью ногу она налезет, та девушка и есть владелица туфельки.

Как решили, так и сделали.

В следующее воскресенье старик, старуха и ее дочка нарядились и снова в церковь пошли. Перед самым уходом старуха задала падчерице работу по дому, чтобы на целый день хватило, да, кроме того, рассыпала по всему двору мешок мака, сказав, что коли она не управится со всеми делами и не соберет в мешок весь мак до единого зернышка, пусть пеняет на себя — шкуру с нее спустит.

Теперь старуха и ее дочь были безмерно рады, так как заранее знали, что дочь старика не сумеет собрать весь мак, и тогда вольно им будет поколотить бедную и поиздеваться над нею; давненько уж они ее не колотили, и поэтому дочка старика росла красивой и крепкой, а старухе и ее дочери это не нравилось.

Когда увидела бедная девушка, сколько маку рассыпано по всему двору, стала горько плакать и стенать. Где уж ей было такую работу выполнить, да еще в столь короткий срок. Но делать было нечего! Принялась она за дело, и закипела работа в ее руках. Работает она, работает, вдруг видит, кружится над ней стайка воробьев; покружились они, покружились да и спрашивают человеческим голосом:

— О чем ты плачешь, деточка, о чем горюешь?

Отвечает им дочь старика:

— Как мне не плакать, как мне не горевать, воробьи-воробышки, когда столько бед и несчастий на мою долю выпало: А теперь мне еще велено весь этот мак собрать и всю работу по хозяйству сделать.

Утешили ее воробьи:

— Не плачь, милая, не горюй. Иди другую работу делай, а мы соберем тебе весь мак со двора. Ты только завязать мешок приходи.

Сделала так дочка старика, как ей велели воробьи, и вскоре управилась по хозяйству. В церкви богослужение еще продолжалось. Дочка старика очень обрадовалась, что и в это воскресенье пойдет в церковь и побежала в сад к дереву. Еще не успела она хорошенько приблизиться к ореху, как он уже раскололся пополам, и она опять увидела перед собой различные украшения. Стоит она так и ждет, что ей велит орех, а он и заговорил человеческим языком:

— Надень платье лунного сияния, возьми украшения богатые и ступай в церковь. Когда будешь выходить из церкви, то у тебя завязнет в смоле туфелька и останется там. Ты ее не вытаскивай, а кинь в нее свое кольцо.

Так она и сделала: нарядилась и отправилась в церковь. Войдя в церковь, она подарила всем по цветку, а когда проходила мимо старухи и ее дочери, даже не взглянула на них. На этот раз все люди, особенно холостяки, смотрели на нее пуще прежнего, так как она была еще красивее, еще наряднее. Ее платье сияло, как луна. Все неженатые парни даже службу в церкви не слушали, а только и делали, что глядели на нее во все глаза — так она их всех очаровала своей красотой. Не ожидая и теперь конца богослужения, она опять вышла раньше, чтобы никто не заметил ее ухода. Но при выходе из церкви, на пороге, левая нога завязла, а когда она сделала попытку вытащить ее, туфелька пристала к смоле. Тогда она сняла кольцо с пальца и кинула его в туфельку, а сама быстро побежала домой.

Туфельку вместе с кольцом поднял сын боярский. Недолго думая, он сразу пошел по селу из дома в дом, примеряя туфельку девушкам, думая найти красавицу и посватать ее.

Вышел народ из церкви, пришли домой и старик со старухой и ее дочерью и застали дочь старика в старом заплатанном платьице. Она как раз мешок с маком завязывала. Опять все удивились проворству девушки! Как она сумела все сделать к сроку? Завязав мешок, она подала к столу и, отойдя несколько, стала в стороне. Как служанка глядела она, как родичи пируют да слушала их рассказы о прекрасной незнакомке: как