— Но что же ты мог сделать, когда она так решительно отказала тебе? Выкрасть ее из дома и венчаться насильно?

— Помилуй, да зачем такие сложности? — Владимир сардонически усмехнулся. — Мне нужно было всего лишь пойти к ее отцу. Неужели ты думаешь, что Вельский не предпочел бы меня Вульфу? Исключено! Особенно если бы я рассказал ему про Вульфа несколько любопытных вещей. Ты можешь возразить, что это было бы не слишком благородно. Пусть так, я не спорю. Но о каком честном соперничестве может идти речь, когда имеешь дело с проходимцем? Одно служит мне оправданием: я не знал, что счастливый избранник Полины именно он.

— А дуэль с ее братом?

Владимир поморщился.

— Вот еще одна совершенная мною глупость. Не в том смысле, что я дрался с молодым Вельским, а в том, что скрыл от Полины мотивы своего поступка. А все глупое самолюбие! Меня, видите ли, коробило от мысли, что она выйдет за меня из благодарности. Из-за этого проклятого самолюбия я, собственно, и не признался ей тогда в любви. Ну и остался с самолюбием, а Полину потерял!

Александр сочувственно вздохнул.

— Однако что же теперь можно изменить? Полина — законная жена Вульфа, а развод дело почти невозможное. Если только найти какую-нибудь формальную зацепку…

— Есть одна зацепка, да только не знаю, получится ли у меня ею воспользоваться. — Владимир озадаченно нахмурился. — Видишь ли, дружище… У меня сложилось впечатление, что с замужеством Полины не все чисто. Не возьму в толк, каким образом Вульф умудрился заплатить долги ее отца. Я точно знаю, что у него не было таких денег. Может, он как-то договорился с Марасевичем? Хотя ради чего тот бы стал ему помогать? Марасевич — хладнокровный, расчетливый игрок, он и шагу не сделает без выгоды.

— Да и денежки он слишком любит, чтобы согласиться на отсрочку, — глубокомысленно заметил Зорич.

— Вот именно! — подхватил Владимир. — Допустим, Вульф уплатил бы ему половину долга, а остальное пообещал отдать после. Но какая в том выгода Марасевичу? Я навел справки: имение Полины приносит меньше сорока тысяч дохода. При таком положении Вульф очень нескоро смог бы рассчитаться с долгами. И зачем Марасевичу ждать так долго? Нет, Саша, здесь явно что-то не так.

Александр на минуту задумался.

— Да, ты прав, — сказал он. — Но давай сейчас успокоимся и подумаем, что нам делать хотя бы в ближайшее время…

Решив встретить Крутобоева «во всеоружии», Элеонора разоделась к его приезду в пух и прах. Полина оторопела, когда вошла в гостиную. На графине было сногсшибательное платье из изумрудно-зеленого шелка, с широченными рукавам и из прозрачного белого газа, с непомерно глубоким декольте. Голову Элеоноры венчал не менее сногсшибательный чепец из белоснежных кружев и изумрудных лент под характерным названием «мельничные крылья». На шее, в ушах, на запястьях искрились всеми цветами радуги бриллианты — поддельные, правда, но кто об этом знал?

— Ну, как я тебе? — спросила Элеонора. — Скажи откровенно: есть у меня шансы покорить этого провинциального богача?

— О, я не сомневаюсь, что Самсон Львович будет сражен наповал! — заверила ее Полина. А про себя прибавила: «Пожалуй, он будет не только сражен, но и убит, увидев такое непревзойденное «чудо».

— А как тебе мои новые духи? Не правда ли, божественный аромат? Мускус, смешанный с амброй и розовым маслом. Говорят, этот запах очень возбуждает мужчин.

— Не сомневаюсь, — сказала Полина, едва удерживаясь, чтобы не зажать нос. Запах новых духов ее золовки был удушающим. Полине даже стало совестно перед бедным Крутобоевым. Не сделается ли ему дурно от этого «возбуждающего аромата»? Впрочем, он наверняка догадается выйти с Элеонорой в сад или хотя бы пошире открыть окна.

За окном послышался стук колес экипажа, и Полина увидела, как во двор въехали дрожки Самсона Львовича.

— Приехал! Боже мой, уже! — Элеонора метнулась к зеркалу, торопливо оправила прическу и платье и повернулась к Полине. — Все, дорогая, теперь уходи и оставь меня одну. Я сама встречу Крутобоева, ты мне больше не нужна… Да иди же скорее! — нетерпеливо воскликнула она, подталкивая Полину к дверям. — Он уже всходит на крыльцо, сейчас будет здесь!

Оказавшись в соседней комнате, Полина в раздумье остановилась. Ей хотелось послушать, как Элеонора станет очаровывать Крутобоева, однако это было рискованно: графиня могла заметить, что за ней наблюдают. Поэтому, дабы не поддаться соблазну, Полина решила вообще уйти из дома.

«В конце концов, — сказала она себе, — Самсон Львович и так мне все расскажет. А вот злить Ленору раньше времени, пожалуй, не стоит».

* * *

Выйдя в парк, Полина спустилась к ручью, перешла по мостику на другую сторону и обогнула музыкальный павильон. Здесь начиналась ее любимая аллея из старых раскидистых кленов, и по ней она и направилась.

День выдался чудесный: не особенно жаркий, но ясный и теплый. С двух сторон от аллеи золотились на солнце травянисто-зеленые лужайки. На самой же дорожке, в тени высоких кленов, было прохладно и сумрачно. Нежный ветерок колыхал белую широкополую шляпу Полины, игриво забирался под платье. И от всего этого на душе у нее почему-то сделалось легко и радостно. Как в детстве, когда она точно так же гуляла по тенистым парковым аллеям, предаваясь радужным мечтаниям.

Внезапно Полина встрепенулась, услышав недалеко от себя протяжное лошадиное ржание. Привязанный к дереву гнедой жеребчик нетерпеливо бил копытами, забавно встряхивая вытянутой мордочкой. А с другого конца лужайки к Полине уже спешил высокий мужчина в светло-сером костюме для верховой езды и белых лосинах, заправленных в короткие сапожки.

— Литвинов, вы? — крикнула Полина, сворачивая с аллеи. И едва не спотыкнулась на ровном месте, услышав в ответ знакомый насмешливый голос:

— Какой еще там Литвинов, разрази меня гром! Вы что, сударыня, ожидали увидеть здесь Литвинова?

Сердце Полины на мгновение замерло, а затем так сильно заколотилось, что ей стало трудно дышать. Встреча была слишком неожиданной, чтобы она могла собраться с мыслями и действовать обдуманно. Поэтому Полина последовала первому душевному побуждению. Радостно вскрикнув, она бросилась к Владимиру, и он тут же подхватил ее на руки и закружил. Ее шляпа слетела на траву, волосы рассыпались по плечам…

— Боже мой, — шептала Полина, осыпая жаркими поцелуями дорогое лицо, — ты здесь, здесь, снова со мной! Да неужели такое возможно? Не могу поверить! Нет, наверное, я сплю и вижу прекрасный сон!

— Что ж, я ничуть не удивляюсь ходу твоих мыслей, — добродушно съязвил Владимир. — Знаешь, тогда, наутро, мне тоже показалось, что это был всего лишь чудесный, но обманчивый сон!

Он осторожно поставил ее на землю, затем поднял ее шляпу, отряхнул от травинок и протянул Полине.

— Спасибо, — пробормотала она, смущенно улыбаясь.

Теперь, когда она немного пришла в себя, ей сделалось неловко за свой порыв. Конечно, она не должна была бросаться к Владимиру на шею и выказывать бурную радость по поводу их встречи. Что он о ней подумает? Еще неизвестно, зачем он приехал сюда, а она сразу поставила его в неловкое положение, повела себя так, будто между ними существуют какие-то особенные отношения. На самом же деле все обстояло не так. Просто однажды она пришла к нему и попросила провести с ней ночь. И то, что он согласился, вовсе не означает, что теперь он что-то ей должен.