Все системы многократно продублированы и проверены на отказоустойчивость. На случай аварий генератор оснащен целой армией ремонтных ботов; более того, он способен к постепенной регенерации практически любых повреждений! К слову, именно регенерирующими свойствами был обусловлен выбор расцветки генератора — как известно нашим зрителям, регенерация розового паверита существенно превосходит таковую у паверитов всех остальных расцветок.

Но вернемся к нашей основной теме: если что-то действительно пойдет не так, любая цепь генератора может быть отключена для проверки и наладки, а сам генератор установлен на «холодных» направленных зарядах. Достаточно активировать систему самоуничтожения, и он обратится в кипящее облачко пара. При этом весь генератор провалится вниз, и проблема обеззараживания и очистки местности будет заботой исключительно подземников.

Для активации системы самоуничтожения нужна согласованная работа нескольких человек, находящихся в специальном центре контроля, защищенном лучше, чем флагман нашего флота! И связь с ним генератор не может потерять ни в каком случае.

Сейчас мы переключим изображение на камеру, которая установлена рядом с центральным рубильником, и вы сможете увидеть торжественную процедуру пуска генератора. К сожалению, ни одному журналисту не удалось получить разрешения присутствовать на церемонии лично, но… зато нам всем предоставили наилучший обзор!

То, что произошло дальше, можно было бы назвать адом. Увы, это слишком мягкое определение. Кажется, зрители оценили — не каждый день можно наблюдать конец света в прямом эфире! Интересно, есть ли хоть кто-то, кто его пережил? Сомневаюсь. Если же нет… Почему нас до сих пор не выпустили?!!

Исполнительный директор корпорации, пожилой мужчина благородной внешности, протягивает руку к рубильнику.

Над генератором из ниоткуда возникают плотные тучи. Как в дерьмовом фильме — спецэффекты ни к черту! Вот только это, увы, не фильм, хотя вокруг и множество операторов. Я понимаю, что произойдет дальше. Не разумом, той интуицией, благодаря которой ни разу не пострадал во время своих репортажей. Разворачиваюсь и бегу. Оператор остается снимать — не решается бросить дорогостоящую аппаратуру. Никто из нас ничего не может изменить, и его поступок честнее.

Следующий кадр: сильным разрядом директора отбрасывает в сторону. Рубильник уже опущен, хотя никто его не касался!

Отростки вокруг генератора приходят в движение. Они шевелятся, как тысячи щупалец. Извиваются, выстреливают маленькими молниями. Воздух вокруг них дрожит, пространство пульсирует. Возникают небольшие провалы совершенно черного цвета — и тут же пропадают. Слышны вопли паники.

На многочисленных экранах трансляций видно, что директор жив. Под обгорелым деловым костюмом виден тяжелый защитный комплект корпорации, принявший на себя удар. Директор возмущен и хочет прервать церемонию. Он кричит какую-то кодовую фразу в свое переговорное устройство и хватается за рубильник. Резкое движение…

Его распыляет на молекулы в прямом эфире. Крови нет, просто «пуфф», и все.

Генератор светится голубым светом. Ярким, режущим глаза, искажающим действительность. Я спотыкаюсь и падаю. Оборачиваюсь и понимаю, что бежать уже бесполезно: от Генератора Хаоса расходится какая-то странная волна, искажающая все, чего касается. В оператора бьет молния, поджаривая его вместе с аппаратурой, но прошедшая волна не дает ему умереть. К сожалению, я не смогу описать то, во что он превратился.

Волна касается и меня.

Ничего не происходит.

По крайней мере, мне так кажется.

Хотя я ошибаюсь, но искаженное восприятие не позволяет мне осознать мою ошибку. По крайней мере, в первый раз. В будущем осознание придет, и это много горше.

Потом я каким-то шестым… седьмым… всем многообразием свежеприобретенных чувств воспринимаю, что что-то пошло настолько не так, что была активирована система самоуничтожения. Наивные корпораты! Неужели они не понимают, что случится дальше?

И я осознаю, что не понимают. Они все еще прежние. Сидят в своих теплых уютных командных пунктах. Они не чувствуют, что здесь происходит, просто знают, что что-то не так… Они не знают, не знают, не знают! Они не могут знать, какого дьявола создали и выпустили на нашу землю! Лучше бы они отпустили Повелителей — и наша смерть была бы быстрой и яркой! Лучше бы они завершили проект Д, чтобы не бояться Повелителей! Но только не это, не это!

Генератор светится еще ярче. Так сильно, что, даже когда я закрываю лицо руками, свет ослепляет меня. Я чувствую, как активируются заряды. И те, о которых было заявлено в пресс-релизе… И те, о которых Древние предпочли никому не говорить. Тайные. Скрытые. Такие мощные, что их хватило бы на то, чтобы уничтожить весь производственный комплекс. Создать воронку диаметром в два-три километра. Плевать на взрывную волну, плевать на разрушения — все что угодно, лишь бы остановить созданное чудовище!

Слишком поздно.

Генератор пожирает пламя, окружившее его. Втягивает в себя, как пылесос, — и вытягивается еще на добрую сотню метров вверх. И, кажется, вниз.

Вокруг него расходятся огромные трещины, заполненные холодной лавой и кипящим льдом. Одна из них поглощает меня и смыкается сверху, с мерзким чавкающим звуком перемалывая мои кости, мою плоть…

Мир замирает.

Я открываю глаза.

Шпиль Генератора Хаоса пронзает небеса.

До начала репортажа остается пять минут.

В первый раз мне было страшно и смешно.

Потом — наоборот.

Но теперь… Теперь это все надоело до самого сердца!

Если меня кто-нибудь слышит… Выпустите меня отсюда!!!

Все дороги ведут в преисподнюю. Но лишь одна — в никуда под названием «жизнь».

Из уличной проповеди

Алессьер

Каменные плитки странной дороги, больше похожей на извилистую тропинку, невесть кем выстроенную посреди жутковатого «сада», коим являлись Запретные земли, изменялись с каждым пройденным шагом. Розовый с золотыми прожилками мрамор сменялся грубо обработанным серым гранитом с вкраплениями блестящей слюды, уложенная плотными рядами морская галька — шероховатым красным кирпичом, сквозь трещины в котором прорастала изумрудно-зеленая молодая трава. Невысокие стрельчатые арки — словно дверные проемы, каждый раз ведущие в новый, непонятный, непознанный мир, который то сиял капельками росы на диких травах, обступающих дорожку со всех сторон, то скалился обломками ушедшей эпохи, оставившей после себя лишь руины, пронизанные паутиной проржавевших железных прутьев.

Дорога, которая приведет туда, куда желаешь попасть всем сердцем — только если не сойдешь с постоянно меняющейся плитки, не сделаешь одного-единственного шага в сторону. От непостоянных пейзажей за пределами дорожки очень скоро начинает кружиться голова, вместо твердого камня сквозь тонкие подметки сапог ощущается то рыхлая земля, то слежавшийся песок, то упругая живая плоть. Пальцы, скользящие по стрельчатым аркам, чувствуют, как холодный мрамор сменяют отполированная до блеска кость или шершавая древесная кора. Мне пришлось закрыть глаза, чтобы просто не бояться сделать новый шаг, не утратить ощущения реальности в случаях, когда тело чувствует совсем не то, что видит сидхийское зрение. А Фэй упорно молчит, словно опасаясь нарушить хрупкое равновесие этой странной дороги.