– Мне от этого не легче, – пробурчала она, откидываясь на сиденье. Движения стали более расслабленными, голос не дрожал. Она вновь контролировала ситуацию. Так ей казалось.

– Слушай, мне, если честно, проблемы не нужны. Совсем не хочется полицию втягивать в это дело, а врачи сразу им сигнал дадут, такие правила. Может, как-нибудь полюбовно решим, а? Ну, договоримся там, я не знаю. Деньгами не обижу.

Ответ прозвучал сразу, она даже не успела подумать:

– Можно. Наверное.

«Да, – усмехнулся про себя Поляк, – такие аферы ей проворачивать рановато. Палится на ровном месте».

– Тогда смотри какой вариант. С собой у меня денег нет, надо заскочить домой. Там все будет.

Ее лицо дрогнуло. Она хотела что-то возразить, но Поляк уже заговаривал ей зубы:

– Плюс жена моя сегодня выходная, она врач. Отличный врач, между прочим. Посмотрит тебя, подскажет чего. Один момент. – Поляк достал телефон и сделал вид, что набирает номер. Приложил трубку к уху и стал слушать фантомные гудки. – Так что не волнуйся, у тебя там и так ничего серьезного на первый взгля… Алло! Да, Марин, привет! Ты дома? Никуда не уходи, я щас прилечу. Я тут в легкое ДТП попал, пешехода одного зацепил случайно, девчушку, надо бы… Да не ори ты! Не психуй, кому сказал! Все в порядке! Просто ушиб, девчушка жива и улыбается. Ага. В общем, я за рулем, говорить не могу, приеду и все объясню. Жди!

Поляк спрятал мобильник в карман и пожалел, что не носит кольца на безымянном пальце. Но деваться было некуда.

– Все тип-топ.

Лида с сомнением глазела на Поляка, на потеки дождя на стекле, на выползающий из клоаки города район. Ей все это явно не нравилось.

– Только имейте в виду, – сказала она, доставая телефон из сумки, – что я эсэмэску с номером вашей машины отправлю маме. У нас с ней уговор.

– Не вопрос, хоть папе.

Поляк не сомневался, что Лида блефует. Во-первых, номер она вряд ли запомнила. Во-вторых, существуй уговор, эсэмэска ушла бы с самого начала, а не в конце пути. В-третьих, слишком неуверенно девочка тыкала кнопки, словно не знала, что и кому писать.

Поляк смотрел за дорогой, но то и дело бросал взгляды вправо, на Лидины ноги. Вспомнилась новенькая из видеочата. В штанах сделалось совсем тесно.

Дальнейшая дорога до пункта назначения превратилась для него в звуки и образы. Шум дождя шептал непристойности, дразнил воображение. Капли барабанили по крыше и стеклам, имитируя аплодисменты зрителей грядущего шоу. Шоссе стонало, сдавалось под мощью колес. Лужи у дома заглатывали, принимали в себя горячую резину, растекались под ней. У Поляка кружилась голова. Невиданное возбуждение подключило и запахи. Теперь он чуял абрикосовый гель для душа и ромашковый шампунь. Он чуял каждую клеточку Лиды. Чуял ее молодость, ее невинность. Сочность. Стук дверцы грохнул по двору пушечным выстрелом, спугнув голубей с козырька над ступеньками. Протяжный вой сигнализации призывал Лиду одуматься, повернуть назад, сбежать, но Поляк уже тащил ее через подъездную грязь, мимо бутылок, шприцов, газет и окурков. Сквозь царство паутины и разбитых лампочек прямо в свое логово. Не помогал дойти сбитой на дороге девочке, а, будто в трансе, волочил домой жертву. Такое с ним случилось впервые, и новые ощущения пришлись по вкусу. Лида слишком поздно все поняла, поздно стала упираться и кричать. Ее наивность, глупость и надежда на чудо остались в другом мире, когда Поляк захлопнул за собой стальную дверь.

– Дяденька, миленький, отпустите меня, пожалуйста! – плакала Лида. – Я никому не скажу, обещаю, правда-правда. Я ведь ребенок, несовершеннолетняя, вы же не будете…

Поляк привязал ее руки к изголовью кровати и теперь освобождал от одежды.

– Вот что я тебе скажу, ребенок. – Куртку и сапоги с нее он стащил еще в коридоре, дело оставалось за платьем. – Раньше надо было думать. До того как под машину бросаться.

– Простите, простите меня, пожалуйста, простите, я в первый раз, больше не буду, деньги были очень нужны, мама умирает, я больше не буду, честно, отпустите, прошу вас, умоляю…

Она тараторила без остановки, пока Поляк ножом срезал с нее платье и лифчик.

– По-твоему, ребенки носят такое белье?

Лида не ответила. Поляк стянул с нее трусы, погладил синяки на боку. Ладонью прошелся по грудям, сдавил соски.

Его распирало от возбуждения, но все нужно было сделать по правилам. По наработанной схеме. Поляк отошел к комоду и открыл ящик.

– Красные, зеленые или фиолетовые?

Лида молча рыдала.

– Красные, зеленые или фиолетовые? – повторил Поляк. – Отвечать, сука!

Лида открыла рот, на губах надулся мыльный пузырь.

– Зеленые… – сквозь стон шепнула она, и пузырь лопнул.

Поляк вынул из ящика полосатые бело-зеленые гольфы и стал натягивать их Лиде на ноги до самого колена. Она уже не сопротивлялась.

– Теперь ты похожа на голенького эльфа. И под твои ноготки моя кожа точно не попадет. Нам ведь не повредит лишняя осторожность, правда?

Поляк поцеловал Лиду в сжатые, точно тиски, губы. Обмазал взглядом ее совсем не детское тело. Поднялся и уже на выходе сказал:

– У этой комнаты отличная звукоизоляция, а моим соседям на все насрать. Лучше оставь силы, они тебе понадобятся. Не скучай, я скоро.

И захлопнул дверь.

Он подобрал сумку в коридоре и сел за компьютерный стол в соседней комнате. На одном мониторе висела вкладка с эротическим видеочатом, на втором – онлайн из спальни. Камер там хватало, некоторые даже встроили в конструкцию кровати, поэтому шоу можно было рассмотреть с любого ракурса. Лида лежала как труп. Но Поляк умел расшевелить своих гостий. Он обошел несколько сайтов, оставил заявки и вбил короткое описание: «Изнасилование несовершеннолетней». Пока админы оформляли новый статус, подключались к его камерам и переводили описание на другие языки, Поляк разорял сумку Лиды.

Мобильник. Никакого сообщения маме, как и ожидалось. Да и любых других тоже – папка с сообщениями была пуста. За последние две недели все звонки на три номера: «Мама», «Роман Игоревич док», «Регистратура». Входящих и того меньше – только «Роман Игоревич док».

Поляк отвлекся на монитор. Заявки одобрили, статус со «зрителя» сменили на «вещателя», счетчик посетителей его приватной комнаты пополз вверх. Пиликнули уведомлением первые начисления на электронный кошелек.

Учебники, калькулятор, платки, косметика и прочая ерунда. Поляк вытряхнул все на стол и нашел две картонные коробочки с лекарствами. Надпись гласила: «Эбермин. Мазь для наружного применения». Он вбил название в поисковик, в результатах выскочили статьи об ожогах и их лечении. Стоила эта мазь прилично.

Число посетителей перевалило за сотню, хотя еще