Странные совпадения с «предварительными набросками» по организации «индийского похода» Красной армии становятся еще более очевидными, если посмотреть на то, что происходило в 1920–1921 годах в Персии — еще одной стране, которая фигурирует в плане Троцкого — Фрунзе.

* * *

Началась «персидская революция», казалось бы, случайно. 17–18 мая 1920 года корабли Волжско-Каспийской флотилии и корабли «Красного Флота» Азербайджана под общим командованием Федора Раскольникова открыли огонь по городу Энзели в провинции Гилян — самому крупному иранскому порту на Каспийском море.

Советский Азербайджан стал тылом и своеобразным «аэродромом подскока» для частей Красной армии, которые направлялись «революционизировать» Персию. Значение Азербайджана в подобных планах, собственно, и не скрывали. В «Правде», например, печатались такие стихи:

Итак, под прикрытием артиллерии на персидский берег высадился десант красных моряков. Персидские части и британские колониальные войска, находившиеся в Энзели, были застигнуты врасплох и серьезного сопротивления не оказали. Англичане прислали парламентера с просьбой прекратить боевые действия. Затем англичане, белогвардейцы и подразделения правительственных войск спешно отступили из Энзели, причем англичан местные жители провожали издевательским хохотом и презрительными криками.

Цель этой операции сначала была ограничена одной задачей — Федору Раскольникову надо было захватить корабли, которые при отступлении увели в Энзели белые войска — около трех десятков вспомогательных крейсеров, торпедных катеров, транспортов и т. д. Но неожиданные и легкие победы навели Раскольникова на мысль развить успех.

Раскольников вступил в переговоры с влиятельным местным «полевым командиром» Мирзой Кучек-ханом. Он уже несколько лет возглавлял партизанские отряды, воевавшие сначала против русских войск, которые в 1915 году заняли Северный Иран, а потом — против англичан. Кучек-хана считали «честным и бескорыстным моджахедом», называли его «персидским Гарибальди» и «патриотом-идеалистом». Он пользовался большой популярностью на севере Ирана, но, разумеется, никаким коммунистом не был. Однако после переговоров с Раскольниковым Кучек-хан согласился провозгласить на севере страны «Персидскую Советскую Республику».

В ночь с 4 на 5 июня 1920 года в оставленном англичанами центре иранской провинции Гилян — городе Решт было образовано Временное революционное правительство Персидской Советской Республики во главе с Кучек-ханом, а вскоре — Реввоенсовет Персии и «Персидская Красная армия». Были посланы приветственные телеграммы Ленину и Троцкому. В «Манифесте» нового правительства говорилось: «Общество красной революции Персии уничтожает монархию и официально объявляет об учреждении Советской Республики». «Яркий свет зажегся в России, но первоначально мы были так ослеплены его лучами, что даже отвернулись от него, — говорил Кучек-хан на митинге. — Но теперь мы поняли все величие этого лучезарного светила». Вскоре Кучек-хан был награжден орденом Красного Знамени.

Раскольников запрашивал у Москвы инструкции — как ему действовать дальше? «Могу ли я считать у себя развязанными руки в смысле продвижения вглубь Персии, если в Персии произойдет переворот и новое правительство призовет нас на помощь?» — писал от Троцкому. Троцкий приказал соблюдать осторожность: «никакого военного вмешательства под русским флагом», но при этом всемерная помощь Кучек-хану. И, наконец, — надо «оставить в Персии широкую советскую организацию».

Осторожность Троцкого весной 1920-го объяснялась просто — в Лондоне как раз начинались переговоры о восстановлении отношений между Советской Россией и Англией, и ситуацию на Востоке в Москве рассматривали в качестве сильного козыря в этих переговорах. «Потенциальная советская революция на Востоке, — довольно цинично писал Троцкий, — нам сейчас выгодна, главным образом, как важнейший предмет дипломатического товарообмена с Англией».

Другими словами, революцию в Персии надо было формально делать персидскими же руками. Знакомый рецепт — в будущем к нему будут прибегать неоднократно. Однако руководство новой республики буквально набито было «советскими интернационалистами», которые скрывались под различными псевдонимами. В Реввоенсовет «Советской Персии» вошли, к примеру, командир десантных отрядов Каспийской флотилии Иван Кожанов (под псевдонимом Ардашир), комиссар этих же отрядов кабардинец Батырбек Абуков, его жена Матильда Булле, краском Георгий Пылаев (Фазулла). Костяк «Персидской Красной армии» составили советские моряки, командирами назначались азербайджанцы, а начальником Главного штаба армии стал генерал Василий Каргаретели (псевдоним Шапур) — раньше он находился на службе у азербайджанского националистического правительства, но потом перешел на сторону советской власти.

Между тем после первых успехов революция в Северной Персии начала давать сбои. «Персидская Красная армия» должна была совершить поход на Тегеран, но застряла перед Менджилем — ближайшим городом на пути к столице. К тому же одних красноармейцев начинает косить малярия, а других — курение опия. Уже 20 июня встревоженный Троцкий телеграфирует: «Сообщите о ходе персидской революции. Приостановка ее движения — опасный симптом. Только непрерывный натиск смог бы обеспечить быструю победу».

Именно в это время в Персию отправляется Яков Блюмкин.

* * *

В архивах сохранился любопытный документ. Это письмо заместителя наркома иностранных дел Карахана и заведующего отделом Востока Наркоминдела Вознесенского от 17 июня 1920 года, направленное то ли Федору Раскольникову, то ли председателю кавказского бюро ЦК РКП(б) Серго Орджоникидзе.

«Согласно просьбе тов. Раскольникова, переданной им через тов. Кучек-Хана о командировании ему опытных революционеров, в качестве советников по различным областям социалистического строительства, командируем тов. Блюмкина и его жену (медичку[30]), заслуживающих полного доверия. Об их дальнейшей деятельности и инструкции, применительно к местным условиям, просим дать им на местах».

В Персии Блюмкин получил псевдоним — Якуб-заде. В общем-то, это была уже привычная для него работа революционера-нелегала под чужим именем, хотя и в дружественной среде. В дальнейшем, когда Блюмкин станет уже настоящим разведчиком-нелегалом, персидский опыт ему пригодится.

В чем заключались задачи Блюмкина в Персии? Иногда встречаются утверждения, будто он организовывал Иранскую коммунистическую партию и ее первый съезд. Это не так. Сам Блюмкин писал в марте 1921 года в автобиографии: «По приезде в Персию я сейчас же вступил в только организовавшуюся на Съезде в Энзели Иранскую Компартию, всецело принявшую программу РКП и входящую в III Коминтерн». (Съезд в Энзели открылся 22 июня.)