— Не верится, что целая неделя пролетела. — подпирает ладонями лицо и смотрит вдаль, туда, где солнце только-только планирует закатиться за горизонт, предварительно раскрасив небо яркой палитрой.

— Угу, не верится. — соглашаюсь, но меня, в отличии от неё, не интересуют ни пейзаж, ни город.

Разглядываю её. Удивительно, но меня никогда не привлекали такие девушки, как она. Всегда казалась забавной, но не привлекательной такая кукольная внешность.

И тем не менее… не помню ни одной девушки, которая казалась бы мне хоть немного такой же притягательной, красивой… совершенной…

А ещё, я не помню, чтобы хоть с кем-либо мне было настолько по-кайфу! Двадцать четыре на семь! Чтобы не напрягал юмор или привычки.

Мне всегда было нужно личное пространство. Много личного пространства! Настолько много, что одна только мысль о том, что в моей квартире кто-то поселится и будет наводить свои порядки, заставляла ощетиниться как дикобраз.

Типаж девушек, с которыми я привык иметь дело не располагал к самому желанию съехаться. Нет, они не были безмозглыми куклами. Они, скорее, были, как Мила. Да, каждая со своими тараканами, но у кого ж их нет! Уравновешенные, спокойные, может даже чопорные, в какой-то степени холодные, правильные, без букета вредных привычек, ну и с прочими прилагающимися, исключительно, положительными качествами.

А Мальвина… Мальвина другая!

Я не могу подобрать слова чтобы описать её! Все они одно сплошное "не то", так как либо недостаточно точны, либо слишком "за пределы" вылезают.

— Отомри! — целкает пальцами перед моим лицом. — О чем задумался?

— О тебе, как всегда! — ни секунды не думаю над ответом.

— А чего обо мне думать? Вот она я! Можно даже потрогать! — гриво ведёт плечом.

— Ох и потрогал бы я тебя сейчас! Прям тут! — говорю на выдохе, не сводя с неё взгляда.

— И что мешает? — почти шепчет и соблазнительно облизывает губы.

— Свидетели! — киваю в сторону зала, где хоть и немного народу, но ведь ещё и "не вечер".

— Так пусть смотрят! Жалко чтоль?! — беззаботно откидывается на спинку стула.

— Когда речь о тебе, то жалко!

— Ну и жадина же вы, Артур Ратмирович!

Ответить не успеваю, приносят наш заказ.

Мальвина почти не ест. Больше смотрит на панараму города. Странно смотрит.

— Что то не так? Еда не равится? — не нравится мне эта резкая смена настроения.

— Еда, как еда. — пожимает плечами — Вкусная.

Сказала так, будто сейчас завтрак, а в тарелке овсянка на воде. Пресно.

— Тогда что с лицом? Почему грустим? — решил не отступать.

Отложила столовые приборы, потеряв интерес к еде.

Если честно, то наблюдая за ней напрягся.

— Да вот, сижу, думаю… Притащила тебя сюда… Тебе же тут не понравилось… — говорит безжизненно.

— С чего такие выводы?

Боюсь дышать, не знаю, чего ожидать от неё.

— Ты сразу не хотел… — выдаёт и замолкает.

Раскаяния ни в лице ни в голосе нет. Так в чем дело то?

— Ян, я не понимаю к чему ты клонишь.

Решил не ходить вокруг да около и спросил прямо.

Молчит. Губы сжала, на меня упрямо не смотрит. Приехали.

— Ян. — окликиваю, но она лишь глаза опускает. — Мальвин.

— Теперь всегда меня так называть будешь? А если я в зелёный перекрашусь? Или в розовый?

Неожиданно улыбается, но говорит спокойно.

— Ты перекрасься сначала!

Ох, как я надеялся, что "временное помутнение" подошло к концу. Ан, нет! Не угадал. Снова пустой взгляд.

— Ян, просто кажи, что не так. Я мысли читать не умею. А проблему невозможно решить, если её не озвучить.

— Да, забей…

— Так, стоп. Говори, как есть. -

Треплет несчастную салфетку. Не знает как сказать, с чего начать? В жизни не поверю, чтобы Мальвина, да слов не нашла.

— Не знаю я что говорить. — бурчит и поджимает губы. — Может, просто… жалко, что завтра уезжаем.

— С чего ты взяла, что мне тут не понравилось?

— Ну, просто тебя постоянно приходилось, буквально, тащить за собой! Бедолаге Янезу икалось каждый раз, когда я тебя уговаривала пойти куда-то… А ты не хотел…

— Ян, я не любитель активного отдыха! — улыбаюсь и начинаю понимать! — Но это не значит, что мне не понравилась сама поездка.

— Это из-за Янеза? Зря ты к нему ревновал.

— Ну, это уже мне решать! Но одну с ним я бы тебя не отпустил.

На какие-то несколько секунд за столиком повисла тишина.

75. Танцы под звездами

Ну, вот, что тварится в этой голове, а? Кто подскажет?

Тяжело вздыхаю. Нет, не устал. Просто оттягивать и копить всё в себе больше нет сил. И если мне не изменяет интуиция, в голове у Мальвины сейчас такая каша бродит, что если упущу момент сейчас, потом все будет сложнее.

Начинает играть приятная медленная мелодия.

Встаю со своего места и подхожу к ней. Её руки лежат на коленях и сжаты в замок так, что даже костяшки побелели.

— Пошли. — беру за руку, её, ещё не понимающую, чего от неё хочу. — Пошли, говорю!

— Куда? — хмурится, но поднимается и едет за мной.

— В лес! Город покажу! — нервно отшучиваюсь и вытянув её в самую середину свободного пространства, обнимаю за талию. — Если тебя пригласить, то ты и свинтить можешь, а так, ни шанса на отказ! Если только не бросишь меня посреди зала. — подмигиваю.

— Как ты хорошо меня знаешь! — ерничает, но смотрит с недоверием.

— Ян, я не буду допытываться, но хочу, чтоб ты знала… — делаю паузу и набираю побольше воздуха.

— Да ладно… — затягивает, но я перебиваю.

Не сейчас. В любое другое время буду рад перевести все в шутку, но не сейчас.

— Не перебивай, а! Помолчи. — говорю резко, не потому что хочу задеть, а потому что то, что собираюсь сказать… Как же складно всё это звучит в моей голове… и как же сложно выдавить из себя хоть слово. Твою мать!

Откашливаюсь, прочищая горло. Ощущение такое, что слова сейчас где-то там застрянут от спазма.

— Что бы ты там себе не надумала, это неправда… — хриплю, радует, хоть так.

Опять опускает голову. Притягиваю её к себе ещё ближе, так, что между нами остаётся лишь несколько слоев нашей одежды. Это не мешает мне чувствовать жар от её тела. А сам я, будто, дрожу. Не от холода…

Так даже лучше. Глядя в глаза говорить сложнее. Наклоняюсь чуть ниже, к её уху, чтобы слышала только она.

— Мне хорошо с тобой каждую минуту. Везде, где бы мы не находились. Я даже этого балабола Янеза готов двадцать четыре на семь терпеть, если ты этого