— Конечно, «жаворонок» же стеклянный, — сказала я. — Его трудно различить и при ярком освещении.

Он улыбнулся:

— Люблю тактичных женщин.

— Я тоже тактичная, — заявила Весло.

— Рад за тебя.

— Например, — продолжала стеклянная женщина, — я не обсуждаю твое уродство.

— Есть поблизости еще кто-нибудь? — спросила я, чтобы сменить тему разговора.

— Я единственный, кто часто выходит наружу, — ответил он. — У меня тут в горах небольшая метеорологическая станция — термометр, анемометр и прочее в том же духе. Я как раз чинил оборудование, когда услышал, что вы летите. — Он бросил на меня оценивающий взгляд. — Полагаю, ты вряд ли разбираешься в устройствах с нечетким алгоритмом? У меня что-то с барометром.

— Сожалею. По специальности я зоолог. Если твои провода обгрызают какие-то твари, я, в лучшем случае, могу установить, к какому виду они относятся.

Он усмехнулся:

— Наверно, мне нужно вернуться и поработать с оборудованием, пока светло. Приближается великий день, и мы не хотим, чтобы корабль еще на взлете угодил в буран.

— У вас есть корабль, готовый к старту?

— Смотря кому ты задашь этот вопрос. Одни скажут, что он уже много месяцев готов стартовать. Другие ответят, что его еще много месяцев надо проверять и проверять. Черт меня побери, если я знаю, как обстоит дело. Что касается авиации, тут я разбираюсь лишь в метеозондах.

— Это… — я помолчала, обдумывая, как правильнее сформулировать вопрос. — Это большой корабль?

— Не беспокойся, места хватит для всех. Скоро улетишь домой.

Валтон улыбнулся. Наверно, он ожидал, что я улыбнусь в ответ, радуясь перспективе убраться с Мелаквина. Но я-то не смогу отсюда убраться… убийца не имеет на это права. Я попыталась изобразить улыбку, но обмануть Валтона не сумела.

— Что-то не так? — спросил он.

— Ничего. Просто… волнуюсь, что я прилетела в самый последний момент, когда работа уже почти закончена.

— Никто не поставит это тебе в вину, — заверил он меня. — Ты одна из нас, Рамос. Ты разведчик, — он дружески пожал мне руку. — Добро пожаловать в нашу семью. Как бы трудно тебе ни пришлось на Мелаквине, больше ты не одна.

Я улыбнулась… и почувствовала себя ужасно одиноко. Зачем я вообще прилетела сюда — чтобы увидеться с другими разведчиками? Валтон был искренен в своем дружелюбии, но я не находила в себе ответного отклика. В любой день он может покинуть Мелаквин. Они все его покинут.

А как же я?

Валтон показал, в каком направлении находится вход в город, и вернулся на метеостанцию. Я чувствовала, что разочаровала его, но ничего не могла с собой поделать: ответить на его спокойную жизнерадостность должным образом оказалось выше моих сил.

Следуя указаниям Валтона, мы пересекли небольшой сосновый лес и вышли на открытую местность, усыпанную валунами и гравием. На огромном камне было написано:

Я приложила, и дверь открылась.

Сразу за ней находился лифт. Рядом с двумя вделанными в стену кнопками кто-то написал «вверх» и «вниз». Я нажала «вниз».

Лифт начал опускаться.

— Вот мы и на месте, — сказала я Веслу.

— Здесь много проклятых разведчиков?

— Обещаю, они будут обращаться с тобой хорошо.

— Не станут шептаться за спиной? Не будут смотреть таким взглядом, будто я сказала глупость?

— Валтон же не делал этого, правда? И если кто-то из остальных посмеет, я разобью ему нос.

Я улыбнулась, но Весло не ответила мне тем же. Внезапно меня словно ударило: с тех пор, как мы оказались на борту самолета, я почти не уделяла ей внимания. С самолетом и то больше разговаривала, чем с ней.

Я похлопала ее по плечу:

— Все будет в порядке… правда.

— Я боюсь, — пробормотала она. — В животе такое… странное чувство.

— Не бойся. Что бы ни произошло между тобой и Джелкой…

— Он снова захочет дать мне свой сок? — прервала она меня.

Вот так…

— А ты хочешь этого?

— Я не из тех, кто нуждается в соке разведчика! Просто не хочу, чтобы он считал меня глупой.

— Никто и не думает, что ты…

— Они ушли, не сказав мне ни слова! Ламинир Джелка, Уллис Наар и моя сестра Еэль. Однажды утром я проснулась, а их нет. Они взяли с собой Еэль, но не меня.

Некоторое время я пристально вглядывалась в ее лицо.

— Ты сердишься на Еэль?

— Она моя сестра. Она моя сестра, но ушла с проклятыми разведчиками и бросила меня одну.

— Весло… — я обняла ее. — Теперь ты не одна. Ты со мной. Мы друзья.

Она положила голову мне на плечо и заплакала. Так мы и стояли обнявшись, когда дверь лифта открылась… и, черт меня побери, если я не попыталась отстраниться из страха, что Джелка увидит нас в такой позе. Ничего не вышло, Весло слишком сильно вцепилась в меня.

Однако по ту сторону двери нас никто не ждал.

За дверью оказался город.

Здесь, в пещере, хватало место для тысяч зданий и, возможно, для миллионов людей.

Все стеклянное. Стерильное. Пустота и печаль.

Скажите, пожалуйста, услышав словосочетание «стеклянный город», что вы представляете? Удивительную страну чудес, хрустально-сверкающую? Или, может быть, что-то более таинственное — стеклянный лабиринт, спящий в вечных сумерках? Тогда вы не понимаете чудовищного однообразия этого зрелища. Никаких красок. Никакой жизни: ни травы, ни деревьев, ни безобидных ящериц, греющихся на солнце, ни голубей, с важным видом расхаживающих по скверам. Ни запахов рыночной площади. Ни спортивных площадок.

Ничего, кроме безбрежного стеклянного кладбища.

Не знаю, что Лига задумала в отношении Мелаквина. Как четыре тысячи лет назад среагировали люди, увидев свой новый дом? Они имели пищу и воду, в их распоряжении были величайшие достижения медицины, искусственная кожа и послушный ИИ — чтобы помогать им, обучать их. Отказаться от всего этого было практически невозможно… но и жить со всем этим нелегко, здесь, в городе, лишенном запаха и цвета.

Возможно, я не права. Возможно, те древние люди наполняли улицы музыкой, рисовали фрески на стеклянных поверхностях. Наконец-то они освободились от страха и нужды; их прекрасные дети никогда не будут голодать, превращаясь в живые трупы, и харкать кровью из-за того, что их сжирает туберкулез. Может быть, те первые люди жили в радости и умирали в мире, веря, что попали в самый настоящий рай.