Оливия с трудом сдержала ужас, узнав об этом слухе.

— Не может быть!

— Почему?

— Ну… — Оливия пыталась найти правдоподобный ответ. Она не хотела говорить, что Себастьян упал со стола в ее доме. Мэри просто забросала бы ее вопросами, если бы узнала, что Оливия знает правду об этом инциденте. Поэтому Оливия сказала: — Ты не думаешь, что если бы он упал с лестницы, он пострадал бы гораздо больше?

Мэри задумалась.

— Может, лестница была короткой? Например, при входе в дом?

— Может быть. — Оливия надеялась, что на этом разговор закончится.

— Хотя, — сказала Мэри, не оставляя Оливии надежды, — если бы это случилось на входе, у мистера Грея были бы свидетели.

Оливия решила отказаться от комментариев.

— Но это могло случиться и ночью, — продолжала размышлять Мэри.

Оливия подумала о том, что Мэри неплохо было бы задуматься над тем, не сочинить ли ей собственный роман в стиле «Мисс Баттеруорт». Воображения ей хватило бы с лихвой.

— Ну, вот так, — провозгласила Мэри. — Прическа как новая. Почти. Мне не удалось восстановить завиток над ухом.

Оливии стало немного не по себе, что Мэри заметила эту завитушку, потому что сама она ее не помнила.

— Спасибо тебе. Я очень тебе обязана.

Мэри улыбнулась:

— Рада была тебе помочь. Пойдем обратно в зал?

— Ты иди, а я тебя догоню. — Она кивнула в сторону кабинок: — Мне еще надо туда.

— Тебя подождать?

— Нет, нет, не надо.

Оливии действительно надо было остаться наедине хотя бы на несколько минут — чтобы собраться с мыслями, отдышаться и таким образом попытаться вернуть себе равновесие.

— Конечно, дорогая. Еще увидимся, — кивнула Мэри и вышла из туалетной комнаты, наконец оставив Оливию одну.

Оливия закрыла глаза и сделала глубокий вдох, о котором так долго мечтала. У нее все еще слегка кружилась голова.

Она пока не знала, что шокировало ее больше — то, что она только что лишилась девственности в доме посла России, или то, что она собирается выйти в зал и присоединиться к гостям, будто ничего не случилось.

Поймут ли люди что-нибудь по ее лицу? Неужели она выглядит совершенно по-другому? Бог свидетель, чувствовала она себя другой.

Приблизившись к зеркалу, она попыталась получше рассмотреть свое лицо. Щеки сильно порозовели — этого не скроешь. И глаза слишком блестят, почти сияют.

Да она все это себе нафантазировала. Никто ничего не поймет.

Никто, кроме Гарри.

При мысли о нем у нее буквально подскочило сердце в груди.

Гарри поймет. Он вспомнит все до мельчайших подробностей, и когда он посмотрит на нее глазами, горящими от желания, она снова растает.

Уверенности, что она сможет все это выдержать, у нее вдруг поубавилось. По ее виду никто не догадается, что она делала, но если кто-нибудь взглянет на нее в тот момент, когда она будет смотреть на Гарри…

Она расправила плечи. Она сможет. Ведь она леди Оливия Бевелсток, которая умеет вести себя в любой ситуации, не так ли? Она леди Оливия Бевелсток, которая скоро станет…

Она скоро станет леди Валентайн. Звучит хорошо. Так романтично.

Она подошла к двери, чтобы повернуть ручку.

Но кто-то открыл дверь с той стороны раньше ее. Она отступила назад, чтобы ее не ударило дверью.

Но не смогла избежать столкновения…

— О!

Куда запропастилась Оливия?

Гарри уже полчаса как вернулся в зал, но нигде не мог ее найти. Он отлично разыгрывал свою роль, болтая с бесконечным числом молодых леди, даже потанцевал с одной из Смайт-Смитов. Он проверил, как себя чувствует Себастьян, хотя это было и не обязательно, потому что плечо уже несколько дней его не беспокоило.

Оливия сказала, что пойдет в дамскую комнату, чтобы удостовериться, что с ее внешним видом все в порядке. Он и не ждал, что ей потребуется всего десять минут. Но все же ей уже давно следовало появиться. На его взгляд, она выглядела прекрасно. Что же ей понадобилось так долго делать?

— О! Сэр Гарри!

Он обернулся и увидел молодую девушку, с которой Оливия сидела в Гайд-парке. Черт, как же ее зовут?

— Вы не видели Оливию? — спросила она.

— Нет, хотя я уже давно в зале.

Она нахмурилась:

— Не понимаю, где она может быть. Мы были с ней вместе совсем недавно.

— Вот как? — заинтересовался Гарри.

Она кивнула:

— Я помогала ей поправить прическу. Кто-то пролил шампанское и она поскользнулась.

Гарри не был уверен, какое это имело отношение к прическе, но почел за лучшее не спрашивать. Какую бы историю ни сочинила Оливия, она, по-видимому, убедила свою подругу, и он не станет ее разубеждать.

Она вертела головой, оглядывая толпу:

— На самом деле мне надо кое-что ей рассказать.

— А когда вы ее видели в последний раз? — вежливо, почти по-отечески спросил Гарри.

— Не помню. Может, час назад. Нет, раньше. — Она продолжала изучать толпу, но Гарри не мог сказать, ищет ли она Оливию или просто смотрит на танцующих.

— Вы ее видите? — спросил Гарри, чувствуя себя неловко оттого, что она смотрит на кого угодно, только не на него.

Она все время качала головой, а потом, очевидно, заметив кого-то, кто был для нее важнее, чем Гарри, сказала:

— Если вы найдете ее раньше, чем я, скажите, что я ищу ее.

Махнув на прощание рукой, она растворилась в толпе.

Гарри двинулся в сторону дверей, ведущих в сад. Он сомневался, что Оливия дойдет туда, но поскольку к дверям вели три ступеньки вверх, оттуда ему будет легче ее увидеть.

Но и с этого выгодного положения он видел многих знакомых ему гостей, но Оливии нигде не было. Был Себастьян, который по-прежнему очаровывал юных леди вымышленными историями своих подвигов. Был Эдвард, стоявший рядом с ним и пытавшийся выглядеть старше, чем был на самом деле. Была подруга Оливии (он так и не вспомнил ее имени), которая пила маленькими глотками лимонад и делала вид, что слушает пожилого джентльмена, кричавшего ей что-то на ухо. И наконец, был брат-близнец Оливии, который подпирал стену со скучающим видом.

Даже Владимир был здесь. Он важно шествовал через зал, расталкивая лордов и леди и не утруждая себя извинениями. Гарри отметил, что вид у телохранителя был серьезный, и подумал, что надо бы, пожалуй, узнать, в чем дело. Однако каково же было его изумление, когда он понял, что русский великан направляется именно к нему.

— Идите со мной, — приказал он Гарри.