– Так вот же они!.. Ильяс, это же и есть те самые…

Брайан взмахнул рукой, боевой топор вылетел из его руки и с хрустом разрубил череп. Тут же Брайан развернул коня, догнал обоих и зарубил, лишь тогда вернулся к первому и протянул руку к торчащему из головы трупа топору.

Наши взгляды встретились, он вздрогнул, на лице на миг метнулся страх, но губы с заметным усилием раздвинулись, я услышал слова, полные искреннего сожаления:

– Сэр Ричард… простите… сам не знаю, что на меня нашло…

За моей спиной пробежал сэр Смит, крикнул ободряюще:

– Все правильно, сэр Брайан!..

Я молча смотрел в лицо молодого рыцаря, в его глазах виноватость, но причину ее я скорее истолковал бы, что ему неловко меня обманывать, но вот обманывает, без этого не обойтись, простите, сэр Ричард…

Ингрид молча выдернула, раскачав, топор, хладнокровно вытерла лезвие от кашицы мозгов и подала Брайану.

– Спасибо, что защитил меня!

И хотя нам всем троим ясно, что эти трое уже не нападали, и всем троим ясно, что всем троим ясно. Однако нужные слова сказаны, я молча кивнул и повернул коня в ту сторону, где мы изрубили основную группу.

Я покосился на сэра Смита, тот похохатывал и рассказывал молодым рыцарям, как он троих хамов ухитрился уложить всего двумя ударами, Кадфаэль посмотрел на меня с извиняющейся улыбкой: интеллигентному человеку бывает стыдно и перед собакой, а умному всегда неловко за… просто храброго.

– Пусть порадуется, – объяснил он мне кротко, – не все радости ему доступны.

– Кадфаэль, – сказал я, – что ты думаешь насчет наших загадочных спутников?

Он не стал переспрашивать, о ком я, что значит и сам считает их темными лошадками.

– Брат паладин, – сказал еще более кротко, как обращался всегда, когда не было посторонних, – ты был прав начет леди Ингрид. Она в самом деле сбежала с бароном Брайаном из родительского гнезда. Они намеревались пробираться в какой-то тихий городок, там у семьи Брайана есть не то родня, не то друзья, но что-то их напугало. Теперь они прячутся от всех и стремятся пробраться на побережье, а там сесть на корабль и отплыть… еще сами не знают куда.

– На Юг, – напомнил я.

– Да, на Юг, но не знают, куда на Юг. Им лишь бы сбежать от своих разъяренных семей.

– Монтекки и Капулетти, – сказал я с сомнением. – В смысле, родители с такой силой препятствовали их браку, что сейчас они страшатся показаться в любом населенном пункте? В смысле, городе, селе, деревне?

Он кивнул.

– Так, но это еще не все. Ее, как первую красавицу королевства, прочили в жены куда-то очень высоко. Это не совсем точно, я выловил по крупицам, кое-что сам домыслил, поставляя недостающие цветные стеклышки, но, похоже, очень близко к правде… И этот очень высокий, король или кто он там, похоже, объявил на них розыск… Хотя видел ее разве что в детстве.

– В ее или в своем?

– Да неважно, сейчас они выросли и вряд ли узнали бы друг друга.

Я поморщился.

– Знаешь, брат Кадфаэль, мне эти тайны мадридского двора как-то хуже горькой редьки. Хоть никогда не пробовал этот фрукт… или это овощ?.. но что-то и пробовать не хочу, верю языкотворцу на слово. Я человек прямой, неясностей не люблю, а то и вовсе недопонимаю, мне давай готовое мнение эксперта. Извини, я прямо щас пойду и скажу им все…

Граф Эбергард собрал отряд, я видел на его лице сдержанное ликование: грабить нечего, коней тащить за собой не пришлось, отряд выступил в привычном порядке, хотя и в уменьшенном составе, четырех раненых оставили на постоялом дворе: трое впереди, пятеро в арьергарде, мы в центре… а еще двое, примкнувшие, то есть Брайан и леди Ингрид, сразу за арьергардом.

Я придержал коня. Рыцари почтительно приветствовали, я уже стал героем, а не подставной фигурой, зато Ингрид и Брайан выглядят так, что вроде бы вот-вот повернут коней и пустятся наутек.

Я спросил как можно более дружеским тоном:

– Сэр Брайан, леди Ингрид, вы ничего не хотите мне сказать?

Он замялся, а Ингрид вздрогнула, ответила поспешно:

– Нет-нет, мой лорд!.. У нас нет от вас никаких тайн.

– Простите, – ответил я с поклоном, – почудилось. Но если какие-то трудности, то обращайтесь, я всегда готов помочь… как старший брат.

Она снова вздрогнула, однако в глазах появилось новое выражение, взглянула на меня тревожно и с неясным мне ожиданием. Но я молча развернул коня и вихрем пронесся вдоль дороги, настигая Смита и Кадфаэля.

Из-за поворота последней скалы выплыл простор, мы выметнулись на него, как вырвавшиеся на свободу птицы, и замерли, не в силах даже сделать глубокий вдох.

Высокая каменная стена разрублена широким проходом почти в четверть мили, а на краях стоят по половинке круглой башни. Словно незримым лезвием разрезали башню сверху донизу строго посредине и каждую из половинок поставили на края ущелья. Я так и думал сперва, а потом пришла еще более ужасающая мысль: башню разрезали вместе с каменной грядой, а затем легко раздвинули половинки, давая проход то ли водному потоку, то ли раскаленной лаве. А может быть, и орде завоевателей.

Граф Эбергард и граф Мемель оживленно заговорили о великом Шамаре из Эдера, о Неверной башне. Эбергард даже вытащил карту, и оба тыкали пальцами, указывая, где должна быть на самом деле. Я помалкивал: в сознание не укладываются такие картинки. Мозг сразу же старается найти рациональное объяснение, но здесь его нет, а он, дурак, все бьется о стену. В самом деле идиот, никак не примет реальности, а все как эмигрант из Одессы в Нью-Йорке: уже год здесь живу, а местный полицейский все еще не выучил наш язык!

Кони идут резво, дорога повела вдоль каменных стен. Я только вблизи ощутил, насколько они высоки. Отсюда видны темные отверстия, такие я видывал на глинистом берегу, где обрыв испещрили гнездами ласточки, но здесь отверстия покрупнее, хотя не больше, чем лисьи норы.

– Кобольды, – проговорил Смит благоговейным шепотом, – это они долбали самоцветы.

– Руду, – поправил Эбергард.

– А самоцветы?

– За теми охотятся гномы. А кобольды драгоценные камни отбрасывают, чтобы благородную руду не портили.

Отвесная стена проходит мимо, словно гигантская панорама. Я рассмотрел огромные пещеры, будто ломали камень для дворцов горные великаны.

– А там?

Эбергард сдвинул плечи.

– То осталось с таких времен, что… Говорят, таких еще больше в Поднебесном Хребте. Там все изрыто, как муравьиная куча. У подножия, понятно. Наверху и камень крепче, и дышать трудно.

Я подумал, брякнул:

– А что, если какие-то из древних проделали туннель на ту сторону? Если там такие чудовищные перевалы, то проще в конце концов продолбить Поднебесный насквозь…