Сталин прекрасно видел эту опасность. Сталин использовал процессы для того, чтобы жесточайшим образом, неоднократно провести принудительную селекцию элиты, не давать возможность элите пребывать в спокойствии, уверенности в завтрашнем дне. Он заставил ее дрожать от страха даже не за положение, а за свою жизнь. Такая неопределенность не давала возможность создать разветвленную систему связи, отдалиться от народа и превратиться в другой класс. Такая система не позволяла верхушке встать на путь накопительства и грабежа собственной страны. Террор заставлял ее не воровать, а работать ради развития страны.

Бесспорно, это был жестокий, даже бесчеловечный способ селекции элиты. Но он работал. Пожалуй, никогда в российской истории не было такой блестящей плеяды организаторов, на современном языке – топ-менеджеров и управленцев – которая имелась в Советском Союзе в 1930-1950-е годы. Эти люди создали ту страну, рывок которой позволяет бывшему великому народу, превратившемуся в население Россиянии, уже более десяти лет более-менее существовать, не опасаясь, по большому счету, холода, голода, полного и окончательного обнищания.

Можно назвать еще одну функцию сталинских репрессий. Как свидетельствуют многие историки и бывшие работники НКВД, в ходе политических процессов 1930-х годов Сталину удавалось вернуть большие деньги, незаконно вывезенные из России частью коммунистической элиты. Можно сказать, что Сталин в ходе процессов впервые разработал и эффективно осуществил операцию «Деньги на базу», когда награбленные богатства возвращались в страну в виде станков, сельхоз. удобрений и т.п.

Да, можно сказать, что свою мироустроительную задачу борьбы с внутренними врагами Сталин решил с запредельной жестокостью. Конечно, каждый может поставить себя на место человека, жизнь которого кончилась просто потому, что он попал в жернова машины, обеспечивающей выживание народа, выживание цивилизации. выживание государства. Но мир жесток вообще, а в ХХ веке он жесток практически безгранично.

Воскрешение предполагает смерть. Это бесчеловечно, это негуманно. Это просто ужасно. Но это случилось. И, наверное, в стране, отравленной миллионами смертей в 1910-1920-е годы, в стране, где был сломлен психотип, в стране, где произошла национальная катастрофа невиданных масштабов (1917 год), другого пути не было. А если бы и был, он мог обернуться бедами неизмеримо большими. Он мог бы закончиться смертью русской цивилизации уже в ХХ веке.

Есть истории, которые лично нас поражают до глубины души.

Итак, август 1941 года. Страна, кажется, летит ко всем чертям. Тяжелейшие поражения на фронте. Гитлер подходит к Москве. Кадровая армия Сталина практически потеряна. Приходится прикрывать фронт наспех сформированными дивизиями народного ополчения. И вдруг… По приказу Сталина студентов ряда технических вузов, успевших отучиться четыре курса, насильственно изымают из ополчения. Те, кто нужен будущей технократической сверхдержаве, не должны погибнуть.

Эту историю весной 2004 г. рассказал нам Анатолий Иванович Савин – академик и трижды лауреат Сталинской премии, один из выдающихся конструкторов советского ВПК. Савин летом сорок первого был студентом-четверокурсником Физтеха, и его тоже «изъяли» из ополчения, перебросив на завод конструктором. Уже после войны Анатолий Иванович станет одним из создателей ракетного вооружения, генеральным конструктором космической системы предупреждения о ракетном нападении, идеологом развития отечественных глобально-информационных систем, создателем первого в мире спутника-истребителя вражеских спутников…

Даже в самый тяжелый час, когда у других тряслись поджилки, Сталин продолжал думать о будущем. В 1942-м, когда страна была на пороге нового разгрома, он дал распоряжение готовить послевоенную финансовую реформу! И тут его заботило не убежище за границей, а будущее Империи…

Красный Император создавал будущее.

Вторую задачу Сталина мы назвали инфраструктурной. Речь идет о том, что материализация новой реальности означает создание инфраструктуры этой реальности – заводов, фабрик, машинно-тракторных станций, городов с новым жильем и городским транспортом. Приходилось строить много железных дорог, нефтегазопроводов, средств коммуникации. Ту искусственную среду, в которой живут люди. Ничего этого в Советской России после Гражданской войны не было. Все оказалось разрушенным. Все лежало в развалинах. Кругом царило запустение.

Широко известно хрестоматийное высказывание величайшего английского политика и одного из наиболее заклятых и достойных врагов Советского Союза сэра Уинстона Черчилля об Иосифе Сталине как о деятеле, который принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой. Можно было бы добавить к этому высказыванию сотни страниц статистики. Мы же скажем только одно – Сталин с блеском решил эту задачу.

Подводя итоги первой пятилетки 1929-1933 годов, Сталин произнес речь в антиномичной ритмике «Слова о законе и благодати» митрополита Иллариона:

«..У нас не было черной металлургии, основы индустриализации страны. У нас она теперь есть.

У нас не было тракторной промышленности. У нас она есть теперь.

У нас не было автомобильной промышленности. У нас она есть теперь…

В смысле производства электрической энергии мы стояли на самом последнем месте. Теперь мы выдвинулись на одно из первых мест.

В смысле производства нефтяных продуктов и угля мы стояли на последнем месте. Теперь мы выдвинулись на одно из первых мест…

Все это привело к тому, что из страны слабой и не подготовленной к обороне Советский Союз превратился в страну могучую в смысле обороноспособности…»

Вот так, по евангельски. С осуществлением давней мечты христианства: «И последние станут первыми»….

Что ж, вызовем на наши слушания еще одного свидетеля. Весьма своеобразного. Нашего врага, раскусившего ампулу с цианистым калием в мае сорок пятого. Шефа гитлеровских СС, рейхсфюрера Генриха Гиммлера.

«Западный рабочий обладает высокой квалификацией, но он требователен, и, если подходить с расовой точки зрения, пресыщен. Он уже ничего не хочет от жизни… У него сравнительно высокие заработки. …Он рассматривает свою работу на предприятии как неизбежное зло, как средство вести свободную жизнь после работы…

Русский рабочий не таков. Для него труд на производстве сравнительно нов. Он полон сил и энтузиазма, у него хорошие руки, он еще не испорчен удовольствиями внешнего мира, потому что жизнь за пределами фабрики не может предложить ему ничего стоящего. Его труд, как и у японского рабочего, исключительно дешев, и высокоразвитая промышленность может только мечтать о таком труженике. Советское правительство добилось исключительных успехов, заставив русских рабочих ценить труд на производстве…И придет день, когда Сталин, если мы не остановим его, переключит промышленность с производства вооружений на потребительские товары. Учитывая полную национализацию производства, он волен выбирать любую линию поведения. И тогда Россия получит возможность затопить мировые рынки предельно дешевыми товарами. У мира не найдется ответа на такую экспансию, особенно если за ней будет стоять огромная военная мощь. Следствием станет экономическая катастрофа для Западной Европы и Америки…» (Из беседы Гиммлера с ракетчиком Вальтером Дорнбергером 29.06. 1943 г.)