Грегуар свернул газету и посмотрел на горы, вершины которых были покрыты снегом. Молодой человек медленно выпил свой кофе, а мысли его витали где-то далеко, словно он предчувствовал опасность, не зная точно, откуда она придет.

Была ли это встреча со странным доном Мельчиорре, желавшим оставить после себя на земле шедевр? Или с его дочерью Орнеллой, которая теперь освещала всю его жизнь, даже темной ночью? В любом случае Грегуар стал другим, таким, каким он всегда был в глубине души. Внезапно все эти финансовые отчеты о компаниях показались ему такими чуждыми, в то время как любовь уносила его к гораздо более мирным берегам. И его вселенная, в которой он вращался вот уже десять лет, была не чем иным, как показухой и мошенничеством, как и утверждалось в статье. Но что еще он умел делать, кроме как жонглировать балансами?

Грегуар медленно двинулся в сторону «Caldea», даже не подозревая о том, что возвращение к реальности будет гораздо более жестоким, чем он мог представить.

Он направился в бар «Le Sirius», находящийся на склоне горы. Дон Мельчиорре тоже листал прессу, только совсем не ту, что Грегуар. Он был погружен в чтение американского журнала «Fortune». Итальянец не хотел бы фигурировать в списке самых богатых людей мира, считая, что это никого не касается и что подобного рода реклама принесет только неприятности. Но парадокс заключался в том, что, не завидуя ни одному из миллиардеров, классифицированных и приколотых, словно бабочки, рядом с цифрами, которыми измерялось их состояние, патрон группы «Verdi» все же был немного расстроен.

Как бы естественно он смотрелся в этой когорте сильных мира сего!

— Вот и вы, Грегуар! — произнес старик, разглядывая своего потенциального зятя и в то же время виртуального сына.

— Я был в соседнем городке.

— Что нового? Вы чем-то расстроены?

Грегуар оглянулся вокруг.

— Орнелла пошла плавать?

— Не думаю. Женщины отправились на небольшую экскурсию. Она решила к ним присоединиться. Вам придется составить мне компанию!

— С удовольствием, дон Мельчиорре.

Помолчав немного, Грегуар заговорил:

— Я думал о вашем великом стремлении.

— Каком? — спросил патрон.

— О том, что вы поведали мне по поводу романа Манцони «Обрученные». О вашем желании тоже создать шедевр.

Глаза старика широко раскрылись.

— Да, и что? — произнес он.

— Может, вам стоит посвятить себя этому целиком и полностью, предоставив Орнелле управлять делами «Verdi».

После минутного молчания дон Мельчиорре зашелся в приступе хохота. Хохота, который заставил людей, пришедших утром в бар полюбоваться прекрасным видом, обернуться.

— Грегуар! — воскликнул дон Мельчиорре. — Вы выбрали не ту профессию!

— Вы шутите?

— Вовсе нет! Я считал вас человеком, которым управляет разум, но вижу перед собой чувствительную душу.

— Не понимаю…

— Так получилось, что я безгранично обожаю некоторых мастеров. Верди помогает мне жить своей музыкой, а Манцони — своими «Обрученными». В реальности же, мой дорогой Грегуар, все, чего я хочу, — это создать международную группу компаний. Я уже работаю над этим — с вашей помощью, если согласитесь принять мое предложение.

— Конечно, — произнес молодой француз, немного сбитый с толку. — Но, скажите, как вы себе это представляете?

— Кофе? — вдруг спросил дон Мельчиорре.

— Я буду грейпфрутовый сок.

— Хорошо.

Старик сделал заказ и вернулся к своей речи.

— Группа «Verdi» готовится вступить в новую эру, эру умеренной, разумной экспансии, необходимой для того, чтобы не быть раздавленной другими, более мощными компаниями. До сих пор я всегда старался контролировать свои предприятия сам, знать их персонал в лицо, регулярно общаться со всеми своими подчиненными. Я всегда держался в стороне от финансовых организаций, готовых предложить то, что вам не нужно, и выставить за это огромный счет. Могу заявить, и мои сотрудники подтвердят эти слова, что я всегда управлял своим бизнесом как заботливый отец семейства. И если бы я внезапно умер, — он быстро перекрестился, скорее из суеверия, чем из религиозных соображений, — то оставил бы после себя компанию в отличном состоянии, как и «Мазератти».

Грегуар, улыбнувшись последним словам дона Мельчиорре, продолжал очень внимательно слушать.

— Принимая во внимание вашу профессиональную компетентность, вашу честность, я хотел бы, чтобы консалтинговая компания под вашим чутким руководством составила финансовый портрет группы «Verdi», четко обозначила ее потенциал, предоставила ясную и, надеюсь, оптимистичную информацию о возможностях ее дальнейшего развития без риска для того, что уже имеется. Вы следите за моей мыслью?

— Да, дон Мельчиорре, слежу внимательно.

— Начать нужно как можно быстрее.

— То есть?

— Я введу вас в курс дела сразу же после нашего возвращения в Италию через четыре дня.

Грегуар задумался. Он вспомнил о том, что прочитал час назад во французской газете. Нечестность консалтинговых и аттестационных организаций. Виноватое молчание и непрофессионализм. Конечно, он и не предполагал столкнуться с огромными несоответствиями, анализируя группу «Verdi». К тому же она была компанией отца Орнеллы.

— Мне нужно будет тщательно изучить все ваши счета, — начал Грегуар. — Я не знаю, знакомы ли вы с такого рода процедурой. Ничего не оставлять в тени. Сотрудничать на основе взаимного доверия, которое предполагает с вашей стороны полную открытость, а с моей — не меньшую деликатность.

— Понимаю, — ответил дон Мельчиорре, еще раз оценив честность француза.

Он один знал, что сможет скрыть от финансиста истинный размер своей компании, и тот не будет иметь представления о том, какая ее часть совершит гигантский скачок в развитии.

Вернулась Орнелла.

— Я жутко проголодалась после этой прогулки, — весело произнесла она. — Можно я поем?

Орнелла села за стол и с жадностью набросилась на еду. В этой семье и отец и дочь любили поесть. У каждого из них был превосходный аппетит.

Вначале Летисию насторожил сущий пустяк. Однажды утром, проезжая по улицам Ажена, она заметила, что вывеска «Продается», висевшая долгие месяцы на фасаде старой табачной лавки, снята. То же самое произошло и с мясной лавкой по соседству, закрытой с тех пор, как местный мясник, папаша Марселак, ушел на пенсию. Он не нашел никого, кто хотел бы купить его дело, которое, между прочим, неплохо развивалось. К тому же сюда приезжало мало людей из других мест — умирающая деревня никого не привлекала.

Однако сегодня утром, возвращаясь с деловой встречи с одним важным клиентом Аграрно-кредитного банка, Летисия удивилась, обнаружив исчезновение этих вывесок. Были ли они сняты в порыве отчаяния и безнадежности? Поскольку ей хотелось все выяснить и у нее было свободное время, Летисия припарковалась на церковной площади и направилась к бакалейщику, одному из последних торговцев Ажена.