Выйдя из конторы управления автотранспорта на Спринг-стрит, Гарри почувствовал свежий прилив воодушевления. Он прорвался сквозь то, что вчера казалось безнадежным тупиком, и обратил его в весомый успех. Завибрировал его сотовый, и Босх ответил, даже не замедлив шага и не глянув на экран, надеясь, что звонит Рейчел и сейчас он поделится с ней доброй вестью.

Но это был Эйбл Пратт. Босху уже начинал надоедать его неусыпный надзор.

– Гарри, ты где? По домашнему мне никто не ответил.

– Еду навестить Киз. Вы не против?

– Конечно, нет, Гарри. Только ты обязан сообщать мне, где находишься.

– Один раз в день. Сейчас еще нет и десяти!

– Я хочу слышать твой голос каждое утро.

– А завтра, в субботу, я тоже должен у вас отмечаться? А в воскресенье?

– Не передергивай. Ты же понимаешь, я радею о твоей же пользе, стараюсь оградить от неприятностей.

– Конечно, шеф. Вам виднее.

– Как я понял, ты уже слышал последние новости.

Босх застыл на месте.

– Поймали Уэйтса?

– Нет… Если бы!

– Тогда что?

– Это передают по всем каналам. Тут все стоят на ушах. Вчера вечером в Голливуде похитили девушку, прямо с улицы. Затащили в фургон на Голливудском бульваре. Тамошний полицейский участок в прошлом году установил новые уличные камеры, и одна из них частично зафиксировала похищение. Я сам не видел, но, говорят, это Уэйтс. Он изменил внешность – побрил голову, кажется, – но уверяют, что это он. В одиннадцать часов состоится пресс-конференция, и там собираются показать эту пленку.

Босх почувствовал глухой удар в грудь. Он был прав насчет того, что Уэйтс не уехал из города. Теперь Босх жалел, что его догадка оказалась верной. Пока все это проносилось в голове, он понял, что по-прежнему думает о преступнике как о Рейнарде Уэйтсе. Пусть на самом деле он назывался Робертом Фоксуортом – Босх знал, что всегда будет воспринимать его как Уэйтса.

– Они засекли номерной знак фургона?

– Нет, знак был закрыт. Единственное, что сообщили, – якобы это «форд-универсал». Похожий на его прежний, но более старый. Слушай, мне пора. Просто хотел проверить, как ты там. Надеюсь, это уже последний день. ГППО скоро закончит, и ты вернешься к работе.

– Да, это было бы неплохо. Но подождите, во время своего признания Уэйтс заявил, что в девяностые годы у него был другой фургон. Может, разыскная спецгруппа просмотрит старые регистрационные записи управления автотранспорта и отыщет номерной знак фургона?

– Надо попробовать. Я им скажу. Держись ближе к дому, Гарри. И передай мой привет Киз.

– Непременно.

Босх закрыл телефон, радуясь, что удалось так удачно отделаться, сославшись на Киз. Но он также понимал, что начинает по-крупному врать Пратту, и это его не очень радовало.

Босх сел в машину и двинулся в сторону бульвара Уилшир. Звонок Пратта усилил в нем ощущение необходимости действовать быстро. Уэйтс украл еще одну женщину, а в его досье не содержалось никаких подсказок о том, убивает ли он своих жертв сразу или нет. Это означало, что последняя жертва могла до сих пор быть жива. Если поспешить, будет шанс спасти ее.

В помещениях и службах администрации по делам несовершеннолетних толпился народ, было тесно и шумно. Пришлось прождать перед справочно-архивным окном пятнадцать минут, пока удалось наконец добиться внимания служащей. Получив запрос и вбив данные в компьютер, она сообщила Босху, что у них действительно имеется досье на несовершеннолетнего правонарушителя Роберта Фоксуорта, родившегося 03.11.71, но для того, чтобы с ним ознакомиться, необходим судебный ордер.

Гарри лишь улыбнулся. Он так обрадовался существованию досье, что не стал расстраиваться из-за очередного облома, а просто поблагодарил служащую, сказав, что вернется с ордером.

Босх вышел из здания на солнечный свет. Он понимал, что находится на распутье. Морочить Пратту голову по телефону – это одно. Но обращаться к судье за ордером на обыск в архивах администрации по делам несовершеннолетних без одобрения полицейского управления – в первую очередь без одобрения непосредственного начальства – это означало бы напрямую подставиться. То есть открыто признать, что, наплевав на служебное предписание, проводит розыск и совершает проступок, чреватый увольнением.

Босх прикинул: он может передать имеющуюся у него информацию лейтенанту Рэндольфу из ГППО или временной опергруппе по поимке беглеца – пусть они этим и занимаются. А может, пуститься в незаконное расследование и принять на себя всю ответственность за грядущие последствия. Со времени возвращения из отставки Босх чувствовал себя меньше связанным нормами и правилами управления. Однажды он уже покидал службу и сознавал, что в случае необходимости сделает это вновь. Во второй раз будет даже легче. Конечно, не хотелось доводить до этого, но он знал, что сможет, если понадобится.

Босх вытащил телефон и сделал звонок, который – как он знал – может избавить его от выбора между двумя плохими вариантами. Рейчел Уоллинг отозвалась после второго гудка.

– Что нового? – спросил он.

– О, у нас всегда что-нибудь новое. А как там у вас, в центре? Ты слышал, что Уэйтс ночью похитил еще женщину?

У Рейчел была привычка задавать больше одного вопроса сразу, особенно когда она волновалась. Босх сказал, что слышал о похищении, а потом сообщил о результатах своей утренней деятельности.

– И что ты собираешься делать?

– Да вот хочу выяснить, не заинтересуется ли ФБР возможностью участвовать в данном деле.

– А как быть с тем, что в этом случае дело перешагнет порог юрисдикции штата и станет общефедеральным?

– Ну, ты же знаешь: коррупция госчиновников, финансовые нарушения в ходе избирательных кампаний, похищение людей, вражда структур – весь стандартный набор, не мне тебе объяснять.

– Не знаю, Гарри. Когда отворяешь эту дверь, невозможно предсказать заранее, куда она выведет, – серьезно сказала Рейчел.

– Но у меня же есть свой человек внутри организации. Некто, кто прикроет меня и обезопасит задачу.

– Ты ошибаешься. Меня, вероятно, и близко не подпустят к делу. Это не моя группа, и выйдет конфликт интересов.

– Какой конфликт? Мы же прежде работали вместе.

– Я просто говорю тебе, как это скорее всего будет воспринято.

– Послушай, мне нужен ордер на обыск. Если я покину свою резервацию, чтобы его получить, то, наверное, уже не смогу вернуться на службу. Это станет для Пратта последней каплей. Но если скажу, что был привлечен к федеральному расследованию, тогда это даст мне правомерное обоснование. Даст выход из положения. Пойми, все, что мне требуется, – получить досье Фоксуорта в администрации по делам несовершеннолетних. Уверен, оно выведет нас на разгадку Эхо-парка.