Один язык устремился к фее желто-лимонного цвета, и та начала вопить как сумасшедшая, второй язык метнулся к фее темно-серого цвета, которую беда, кажется, заранее выбрала своей целью, а третий скользнул к фее ярко-красного цвета. Та разок-другой хлопнула глазками, закрыла их и лишилась сознания.

Однако Марина их не проглотила. Хотя ее языкам не хотелось возвращаться на исходные места, она отказалась повиноваться инстинкту.

Марина смутно думала о здравом смысле.

«Я ведь человек, а люди не питаются феями», — наивно заявила она самой себе.

Хотя, по правде говоря, она бы с огромным удовольствием схватила всех летуний зубами и жевала бы, и жевала, точно земляничную жвачку.

Крики оглашали лес, уцелевших фей, летавших по кругу, охватил страх, от которого те обрушили на голову Марины золотистое облако порошка.

Марина сопротивлялась позывам своего огромного тела и алчных ртов и чувствовала, что ее воля угасает.

К счастью, Пурпурная фея проявила решимость.

— Ты девушка и девушкой станешь, вернись в свое тело и отойди на шаг назад.

Три языка отпустили своих жертв, и Марина снова упала, содрогаясь в страшных конвульсиях. Превращаясь, она даже не могла думать.

Марина чувствовала, как ее мысли сжимаются и сталкиваются одна с другой. В ее голове путались воспоминания о мультфильмах и экскурсиях с лекциями на общественные темы.

Наконец боли прекратились, тяжесть в теле исчезла, и она снова стала Мариной.

Открыв глаза и увидев свое золотистое тело, девушка поняла, что порошок фей не только вынудил ее чихать и сверкать, а также сделал уязвимой для заклинаний.

Лилиан пришла к тому же заключению и обратилась лично к Пурпурной фее:

— Она не поддавалась чарам, однако под воздействием порошка фей их сила возросла в тысячу раз.

Пурпурная фея слушала ее с хмурым видом. Она думала.

— Никогда не видела ничего подобного, — процедила она сквозь зубы.

Затем резко приказала другим феям:

— Сию минуту приведите ее в порядок.

Тут же зашуршали листья, которыми летуньи отчаянно начали тереть тело Марины, и она лишилась своего блеска и благополучия.

Как только она начала дрожать, коснувшись рукой лишенной растительности коленки и макушки головы, Пурпурная фея недовольно сморщила нос.

— Без волшебного порошка на нее смотреть противно! Я представляла ее более привлекательной!

Лилиан согласно кивнула. Внешний вид Марины вызывал жалость.

— Объясни, какое наказание заслуживает смертная, которая шпионит за феями и присваивает их способности.

Лилиан не знала, что делать, и Марина начала догадываться, что намерения Пурпурной феи гораздо серьезней, чем ей казалось.

Лилиан не решилась ни вмешаться, ни защитить ее.

— В таком случае я тебе скажу сама, дорогая девочка. Ты никогда больше не вернешься в мир смертных. Тайна фей не может быть известна обычному существу.

Марина задрожала как осиновый лист, и ее зубы застучали, точно кастаньеты.

— Прошу тебя, Лилиан, — взмолилась она. — Объясни ей. Это ты меня привела сюда.

И Лилиан заступилась за нее.

— От нее зависит, явится ли сюда наш плясун. Мы не можем применить к ней это наказание, — произнесла она робким голоском.

— Это правда? — громко спросила Пурпурная дама. — Ты знаешь, где наш статный кавалер?

Не оставалось сомнений, что речь идет о Патрике. Марина вспомнила бедного ирландца, спавшего под опавшей листвой, и ей показалось, что будет нечестно выдать им это тайное место.

— Он ушел, — заявила она, удивившись своей храбрости.

Анхела поступила бы точно так же. Анхела осталась бы верной парню, который целовал ее с такой страстью.

— Куда?

— В Дублин.

— И почему ты не ушла вместе с ним?

— Было очень темно, я услышала шум, подошла к опушке посмотреть, что происходит, и заблудилась.

— В таком случае он, наверное, тоже не ушел слишком далеко.

Ситуация принимала опасный оборот…

— Он убегал быстро и, наверное, уже достиг людного места. И, скорее всего, уже обратился за помощью. Скоро сюда явится полиция.

— Сюда?

— Конечно. Меня начнут искать.

Феи заволновались и начали описывать круги. Непрошеные гости были им совсем не нужны, и меньше всего полицейские, разыскивающие заблудившихся девушек.

Лилиан снова вступилась за Марину.

— Отпустим ее. Эта девушка умеет держать слово. Завтра вечером она приведет к нам своего плясуна, как раз к началу конного выезда.

— Почему ты столь уверена?

Лилиан была очень уверена. Даже была готова поклясться на своих крыльях.

Пурпурная дама едва заметно моргнула.

— В таком случае сделаем исключение.

Лилиан дала Марине совет.

— Анхела, поклянись, что приведешь плясуна.

Марина боязливо протянула руку.

У нее не было большого выбора, тем более желания проверить на себе, смогут ли феи что-нибудь сотворить с ней. Однако лучше умереть, чем выдать свою любовь.

И тут в ее голове начала вырисовываться одна идея.

— Скажите, для чего вам нужны плясуны?

Феи разразились громким хохотом.

— Для чего нужны плясуны? — спросила одна из фей и подбоченилась.

— Деточка, нам, феям, нравится плясать, — сверкая глазами, призналась фея зелено-соснового цвета.

— Однако нам не хватает мужчин, плясунов, которые бы танцевали с нами. И даже если бы они не умели плясать, мы бы их научили. Нам нравятся красивые и обаятельные молодые люди, — назидательно пояснила фея цвета белой лилии.

Феи одобрили ее пояснение общим вздохом.

Марина улыбнулась.

— И вам нужен плясун, чтобы танцевать во время завтрашнего праздника?

Раздался громкий хохот.

— Не только. Он будет танцевать с нами вечно, — уточнила фея ярко-красного цвета.

Марина побледнела.

— Как это «вечно»?

— Вечно. В мире фей время не существует. Наши плясуны живут вечно, они навсегда остаются молодыми и ловкими, — уточнила Лилиан, ангельски улыбаясь.

Нет, Марина не могла отдать им Патрика и потерять его. Она только недавно встретила его, он был ее любовью, ее ставшей явью мечтой.

— А если я нарушу свою клятву, что со мной будет?

— Тогда тебя постигнет наше проклятие, дорогая девочка. Лицо твое покроется язвами, у тебя выпадут волосы, тебя начнет трясти лихорадка, в которой ты сгоришь, — изложила Марине ее ужасную жизненную перспективу Пурпурная фея.