– А где второй? – шепотом спросила Таня. – Наркоман в черном?

– Там, в коридоре, – почти смущенно мотнул головой Добрыня Никитич, – тоже отдыхает.

И только тогда она вскочила и вслед за огромным охранником устремилась к выходу из квартиры. Она не заметила, как ее спаситель ловко обыскал карманы убитого опера и выудил сотовый телефон. В коридоре Тане пришлось переступить через распростертое тело наркомана в черном. Он лежал ничком, в нелепой позе, закинув руку с пистолетом за спину.

– Они поссорились и перестреляли друг друга, – как бы про себя пробормотал Добрыня Никитич. Он свинтил со своего пистолета глушитель, затем вынул из руки наркомана оружие и вложил в его мертвую ладонь собственную «пушку». – Слава богу, у меня тоже табельный «макаров».

Пистолет убитого он сунул себе за пояс. Потом обыскал тело убийцы в черном – его сотовый телефон тоже изъял. По ходу дела Добрыня Никитич приговаривал:

– Пистолет мой чистый и нигде не светился. А у них тут произошло убийство на почве внезапно вспыхнувших неприязненных отношений. Вот такая у костровских следаков появится версия.

Таня почти не слышала его, она еще поверить не могла в свое внезапное освобождение. Наконец охранник распахнул дверь квартиры и пропустил ее вперед. Она спешно побежала вниз по стертым ступенькам пахнущего мочой подъезда.

Оказалось, ее держали в обычной квартире на втором этаже старого жилого дома, а за окнами до сих пор царила черная непроглядная ночь. Таня вышла во двор и с наслаждением глотнула свежего воздуха. Фонари не горели, трехэтажные дома стояли насупленные. Редко в каком из них светило одно-два оконца. Судя по всему, минула середина ночи, самое глухое время.

У подъезда, в свете голой лампочки на козырьке, блестел черным лаком джип, выглядевший в этом затрапезном райончике чужеродно, словно космический корабль. Шедший сзади охранник щелкнул центральным замком. Авто приветливо мигнуло фарами.

– Садитесь, Татьяна Валерьевна. – Амбал предупредительно подсадил ее на переднее пассажирское сиденье. Сам обошел джип, плюхнулся рядом, завел мотор и сорвал машину с места так резко, что ускорение вдавило Татьяну в спинку кресла.

– Хорошо ты их сделал, – сказала Таня. Она ничего не чувствовала: ни радости от того, что ее освободили, ни потрясения от того, что только что на ее глазах (и из-за нее!) погибли люди, ни торжества над своими недавними мучителями. Сердце ее и душу как будто ампутировали, и остался только человекоподобный робот по имени Таня, способный лишь на самые простые действия: сидеть, говорить, машинально улыбаться.

Добрыня Никитич в ответ на ее комплимент разулыбался:

– Спасибо, Татьяна Валерьевна.

– Это тебе спасибо, ты меня спас, – механически произнесла она, не чувствуя за своими словами никакого смысла.

– Это моя работа, – стандартно, словно в боевике, откликнулся добрый амбал.

– А я думала, что твоя работа – Глеба Захаровича защищать.

– Да, – кивнул водитель, – и еще – выполнять его поручения.

Джип несся по сонному Кострову со страшной скоростью, он даже светофоры на красный проскакивал. Охранник на запрещающий сигнал лишь чуть подтормаживал и поглядывал по сторонам: нет ли идущих наперерез машин.

– А что – Глеб Захарович жив? – удивилась Таня.

– Что ему сделается, – с непонятным выражением усмехнулся Добрыня Никитич.

– Но я же видела – тогда, на террасе: в него стреляли, и он упал.

– Ранен в плечо, оказана первая медицинская помощь, пуля прошла навылет, – лапидарно ответствовал охранник, легко крутя баранку и бросая джип в поворот на скорости девяносто километров в час. С визгом шин автомобиль совершил маневр, и Танин спаситель прибавил газу.

– А куда мы едем?

– Домой. К Глебу Захарычу.

Таня бросила взгляд за стекло: город кончился. Она, несмотря на ночь, кажется, узнавала, где они находятся: по этой самой дороге они с Валерой ехали со стариканом-водителем, когда сбежали из особняка Глеба Захаровича. Когда это было? Подумать только, всего лишь сегодня днем. А столько событий произошло за это время, что кажется, сто лет назад.

– А как там Валерий Петрович? – спросила Таня. – Волнуется, наверное, за меня?

Водитель нахмурился. Потом произнес, осторожно, бережно:

– Валерия Петровича дома нет. Дело в том, что он… что его тоже похитили.

– Как?! – делано удивилась Таня.

– Одновременно с вами, – кивнул водитель.

– И где он сейчас?

– Представления не имею.

– Да? А кто его похитил? Разве не те же люди?

– Шайка-то, видать, одна, – почесал свой бритый ежик охранник, – да его, похоже, держат в каком-то другом месте.

– В каком?

– Пока не знаю.

– А как ты узнал, где была я?

– Долгая история.

– А ты расскажи.

– Я знал про эту квартиру.

– Знал? Что ты знал?

– Понимаете, я раньше с ними служил. Я имею в виду, с капитаном Комковым и тем вторым, который все время в черном ходит. Он наркоман, Виктор Подольских его звали. Потом я из милиции ушел, три года как. Пошел на завод к Глебу Захарычу работать, в охрану. Там денег больше и вообще… перспективы… Вот я «личником» стал, – похвастался он. – А этого Подольских года два назад из ментуры выгнали, за дискредитацию. Они ведь с Комковым вместе давно всякие темные дела крутили. Еще когда я служил, у нас говорили, что они совсем стыд потеряли. Целую преступную сеть взялись крышевать, причем чеченскую. И наркодилеров, и проституток, и гоп-стопщиков…

Авто неслось по узкой полоске асфальта среди леса с дикой скоростью, которую только увеличивало мелькание деревьев по обеим сторонам. Таня прикрыла глаза. В голове еще шумело – крепок бандитский наркоз оказался! А охранник ГЗ, небрежно придерживая руль одной рукой, продолжал рассказывать:

– Так я к чему? Эта квартира за Комковым числится давно. Типа она конспиративная, а на самом деле он там свои делишки обтяпывал. Вместе с Подольских. Допустим, когда им надо было наехать на кого-нибудь, припугнуть, допросить. Я про эту квартиру знал. Еще со времен службы. Ну и когда мне сегодня Глеб Захарович сказали, что вас, Татьяна Валерьевна, похитили и что в этом деле замешан, скорей всего, Комков, я сразу об этой хазе подумал. Ну и поехал туда, и, как видите, не ошибся.

Джип въехал в автоматически распахнувшиеся ворота загородного особняка ГЗ и лихо покатил к дому по усыпанной гравием дорожке.

– А Валерий Петрович? – с надеждой повернулась к Добрыне Татьяна.

– А что Валерий Петрович?

– Ну, может, ты тоже знаешь, кто конкретно Валерия Петровича похитил? И куда его увезли?

– Не, не знаю, – сосредоточенно покачал головой охранник, осаживая своего стального коня перед парадной лестницей особняка. – Но мы с Глебом Захаровичем думаем над этим вопросом. И другие парни думают. И действуют. Наш босс тут всех на уши поставил – из-за вас и вашего отца.