— Ты знаешь какое-нибудь уединенное место, где нашей беседе никто не помешает? — нарушает неуютное молчание Арес.

Он по-прежнему не касается меня, и от этого я почему-то злюсь.

— Может, набережная? Там должны быть беседки, где можно присесть, — это первое, что мне приходит в голову.

Светлый принимает предложение:

— Веди.

И я послушно сворачиваю к реке.

Беседку забраковываем после того, как почти сразу наш покой нарушает влюбленная парочка, прервав толком не начавшийся разговор восклицанием: «Ой, извините!»

Еще минут через десять после непродолжительных поисков, к которым я привлекаю ка’ардачей-огоньков, обнаруживается уединенное местечко на берегу широкой заводи, сплошь заросшей цветущими аминиями. Оно расположено у самой кромки воды в стороне от всех основных троп. Вряд ли сюда кто-то явится, рискуя нарваться на шутника-водянника, либо на другое магического существо или духа, которых подле воды всегда вдосталь

Критически осматриваю находку и делаю вывод: вполне годится для свиданий. Даже удобное, отполированное задами и временем, бревно для посиделок есть. А разросшийся стеной, необычайно высокий ипподрильюс, покрытый в это время года мелкими белыми цветами, отлично прикрывает сзади, не давая бесшумно подобраться. Вот только немного прохладно для открытого платья. От воды тянет свежестью, и я ежусь и переминаюсь с ноги на ногу, радуясь собственной предусмотрительности хотя бы в том, что касается обуви: в ботинках и в платье шастать по кустам намного удобнее, чем в туфлях и в платье.

— У вас разрешено применять магию на улице? — интересуется Арес.

— Бытовую — сколько угодно. На боевую нужна лицензия. Исключение — самозащита, но и то будут пристально разбирать под лупой каждое действие. А что? Решил меня втихую прибить?

— Надеюсь, мне это не понадобится, — улыбается светлый и магичит тепловую завесу.

Я словно попадаю в ласковые объятия, настолько мне хорошо от его тепла. И даже на сухом бревне, с торчащей кверху острой веткой с одного конца прорастает зеленый листик.

— Опять не рассчитал. Никак не привыкну, — непонятно сетует Арес.

— Ого! — удивленно таращусь на росток.

И все-таки я недовольна. Недовольна тем, что он поступил так вместо того, чтобы просто воспользоваться ситуацией и обнять замерзшую девушку, как полагается делать на свиданиях. А еще он молчит, разглядывая меня чуть исподлобья.

— Что-то случилось? — чувствую себя окончательно и бесповоротно неловко и перехожу в наступление. — Кажется, ты мне грозился свиданием. Передумал?

Арес Дарро хмурится и отвечает вопросом на вопрос:

— Вы были вместе, когда я появился в Раадриме?

Мне не нужно уточнять, о ком он говорит. Тут и йарху понятно, речь идет о некроманте. Внутри словно что-то обрывается и с противным звоном и летит в бездонную пропасть.

— Нет, но Гас мне всегда нравился, а недавно я выяснила, что и я ему не безразлична, — отвечаю как есть, и будь что будет.

Жду чего угодно. Упреков. Сцену ревности, но светлый так же спокойно уточняет:

— Выходит, не проведи ты ритуал связи судеб, вы бы уже начали встречаться?

Отвожу взгляд, принимаясь рассматривать великолепные крупные аминии — бело-голубые бутончики которых как раз готовятся распахнуться, подставляя лунному свету нежные лепестки. Сегодня трехлуние — все три красавицы-луны смотрят на нас сверху вниз, заставляя красиво серебриться речную гладь.

Арес терпеливо ждет, и тянуть с ответом не имеет смысла.

— Не знаю. Возможно.

Светлый поднимается и делает несколько шагов в сторону. Затем столько же обратно, словно успокаивая нервы. Поворачивается ко мне:

— Я понимаю, что все пошло кувырком. Знаю, ты не нарочно провела тот обряд, зря я на тебя поначалу злился, — говорит он как-то грустно. — Не только мне сейчас непросто. Понимаю. Экзамены, дуэль. Диплом на носу. А тут навязался какой-то иномирный жених. Неизвестно кто такой и неизвестно откуда взялся. Да еще и светлый, — он иронично усмехается, и я впервые решаюсь поднять взгляд и посмотреть на Ареса прямо.

Он на меня не смотрит, любуется цветами, или притворяется?

— Ты прав, — подхожу и встаю рядом. — Я, действительно, сделала это не нарочно. И, поверь, если бы я могла. Если бы знала, как все это отменить и исправить, освободила бы тебя, не раздумывая в тот же момент и с огромным удовольствием.

Светлый едва заметно напрягает мышцы, затем расслабляет.

— Вот только… — слегка мнусь перед тем, как продолжить. — Только зачем тогда ты назвал меня этой самой… дайри, — незнакомое слово с трудом ложится на язык, вызывая неловкость, как будто затронула что-то интимное, — если и тебе все в тягость. Зачем сделал это? — беру его ладонь и прижимаю к своей груди чуть пониже ключиц. — Из мести? Чтобы почувствовала тоже, что и ты?

Светлый резко поворачивает голову, и отдергивает руку с такой силой, что я вынуждена ее отпустить, чтобы не упасть. В тот же миг крылатое солнце проявляется и мягко мерцает, заставляя судорожно вздохнуть от нахлынувших горько-сладких ощущений, вызванных нашим кратковременным прикосновением.

— У тебя все еще остался выбор, дай… отличница, — роняет Арес, отступая словно невзначай так, чтобы я не могла до него больше дотянуться. На меня он по-прежнему не глядит. — Я не стал забирать твою свободу полностью. Это было бы подло с моей стороны. Все пока в твоих руках, Ирис.

— Что ты имеешь ввиду? — непонимающе гляжу на него.

— Ты же все еще невинна, ведь так? — снова отвечает вопросом на вопрос светлый и бросает быстрый взгляд в мою сторону.

— Какое отношение это имеет к нашему разговору?! — мгновенно заливаюсь краской, глядя на него с негодованием, и тоже отодвигаюсь. На всякий случай. А то мало ли…

— Самое что ни на есть прямое. Твой знак сияет золотом. Ритуал не завершен, и ты можешь все изменить, сделав иной выбор, чем тот, на который я тебя едва не обрек. Управляй своей судьбой по собственному желанию, отличница. Ты свободна.

— О чем ты?!

Звучит все так странно, что мне становится не по себе. Обнимаю себя за плечи, ощутив неожиданный озноб, от которого не спасает даже тепловая завеса. Арес Дарро поворачивается и смотрит на меня сверху вниз. Говорит мягко, увещевающе:

— Ирис, я же вижу, что тебе больше по душе некромант. Ты плакала из-за него, и я все понял… Все же сразу было ясно как день, а я дурак на судьбу понадеялся! Забыл, что судьба — это то, что мы творим собственными руками, — он зло встряхивает головой, словно отгоняя воспоминания, и тут же широко улыбается, пряча грусть, промелькнувшую в глубине темно-синих глаз: — Не заморачивайся. Просто иди к нему и будь счастлива. Иди прямо сейчас, я не стану вам мешать. А как только дело дойдет до чего-то серьезного, рейдл просто разрушится. Сам. Метка исчезнет.