втрескался сам. Что касается ее, то он так и не решил. То ли она сошлась с ним, выполняя задание, то ли пожалела его, то ли на самом деле полюбила. Да полюбила. 50-летнего, седого и усталого. А не молодого 25-летнего курчавого. Хотя кто их поймет, этих женщин. Душа женщины — это океан, как говаривали в одном фильме.

Когда Эва Бертлен неожиданно появилась в его номере в «Шератоне», то Вершинин некоторое время безмолвно смотрел на нее. Они не сказали ни здрасте, ни как дела, стояли и смотрели. Эва стала еще красивее. На девушке плотно сидели джинсы стрейч бежевого оттенка и белый топ. Одежда не могла скрыть все прелести ее фигуры, подчеркивая длинные красивые ноги, гибкий стан и вызывающе торчащие груди.

Вершинин походя сунул пистолет Данлоппу, сделал пару шагов и заключил девушку в объятия.

Они не виделись более года с прошлой встречи в Кале, и каковы были его первые слова?

— Ты не поменяла духи. По-прежнему «Ля белль Элен»? — спросил он, ловя ее аромат.

Словно не веря себе и боясь, что она исчезнет, он крепко обнимал ее, гладил ее спину и руки, погрузился лицом в ее чудно пахнущие волосы.

— Я, пожалуй, пойду начерчу пару формул! — смущенно сказал Данлопп и ушел, но его ухода никто не заметил.

— Ты слышала песню «Настоящая любовь»? — вдруг спросил он. — Ты должна ее послушать.

Она улыбнулась.

Он включил мелодию на смартфоне и повел ее в танце, больше похожим на убаюкивание.

— Ты ведешь себя со мной как с ребенком! — шепнула она. — Почему ты ничего не спрашиваешь?

— Я не хочу ничего знать! — вырвалось у него.

— Я должна тебе рассказать! — настаивала она. — После того, как меня арестовали в Кале, меня на следующий день отвезли в Париж. Месяц я провела в тюрьме Санте в 14-м округе. Они ничего не нашли против меня и вынуждены были амнистировать. Так что здесь я на законных основаниях, представляю европейский центр научных исследований.

Он положил ей палец на губы.

— Сейчас это совершенно неважно! Сейчас все не важно! Есть только мы!

Вскоре на самом деле все стало не важно.

7 ноября. Праздник.

Вершинин, Данлопп и Эва завтракали. В это утро в ресторане «Шератона» не было человека, который бы не в той или иной степени не пялился на странную троицу.

— Вы меня компрометируете! Всем сразу ясно, что я шпион! — пенял Вершинин.

— Шпионы носят черные очки сварщика и плащи! — уверенно парировал профессор. — У вас есть плащ, месьё Жак? У вас нет плаща!

— Структуральнейший лингвист! — пробормотал Вершинин. — Куда мне с профессором университета тягаться!

— На самом деле у нас к вам деловое предложение! — посерьезнел Стэн.

— Тактико-технические характеристики самого большого миномета в мире «Тюльпан»? Или почему ВКС не разрушает структурообразующие связи в анклаве? Только предупреждаю, у меня плохая память на числа!

— В текущий момент времени нам угрожает не оружие!

— Что тогда? — насторожился Вершинин. — Давно хотел спросить, но стеснялся. Какого рожна вам надо? Мы вам давно не угрожаем. Пардон, мы вас завоевали.

Данлопп нервно провел ладонью по поверхности стола.

— Послушайте меня, Жак! И отнеситесь к моим словам серьезно. Дело в том, что опасность угрожает не только нам, но и вам, и всему миру!

После этих слов наступила пауза. Стэн решил дать русскому время на осмысление, а Вершинин потратил его на то, чтобы послать миру мысленный вопль.

— Шо, опять? Снова спасать мир? Почему именно он? За что?

— И что же угрожает миру? — спросил он спокойно, хотя больше всего ему хотелось встать и уехать далеко-далеко, сидеть на берегу тихого подернутого ряской пруда и тихо-тихо вдумчиво тренькать на балалайке.

— Саркофаг! — твердо выговорил Стэн.

— Почему-то я не удивлен! — вздохнул Вершинин. — С тех пор, как мы его нашли, в городе творится настоящая чертовщина! Удивляюсь долготерпению властей. Давно пора объявлять полную зачистку и навести породою железной рукой!

— Как ты заговорил, Жак! Раньше ты не был таким! — Эва положила ему руку на руку.

Он демонстративно ее отдернул.

— Не ведите себя как capricieux garçon[41]! — поморщился Стэн.

— Саркофаг находится под круглосуточной охраной! По моим данным никакой активности не проявляет! — сообщил Вершинин. — Чем он может быть опасен?

— Он опасен самим фактом своего существования! — сказал Стэн.

— А вы действительно лингвист? Выражаетесь как-то не по-русски!

Стэн пропустил колкость мимо ушей.

— Как вы думаете, Жак, откуда мог прибыть саркофаг?

— Он не поезд, чтобы откуда-то там прибыть! — обиженно заявил Вершинин.

У него возникла ложная уверенность, что он сейчас отобьется от этих двух недоучек и от их дурацкой шпионской миссии.

— Хорошо, не прибытие! — легко согласился Стэн. — Кто хозяева саркофага?

— Это ясно как день! Древляне-жители древнейших поселений на месте города!

Стэн отрицательно покачал головой.

— Тогда почему на саркофаге выбиты рисунки, относящиеся к культуре Мезоамерики[42]?

— С чего вы взяли?

— Я немного разбираюсь в ацтекских глифах. На одной из сторон саркофага изображен бог Якатекутли — Владыка, указующий пути.

— Ацтеки в древней Москве? Не может быть!

— Конечно не может. Москве нет еще и 900-т лет, а ацтеки жили 3, 5 тысячи лет назад. Я и не утверждаю, что саркофаг создали ацтеки, но те, кто его создал, хотели, чтобы мы знали с чем имеем дело.

— А с чем мы имеем дело?

— С попыткой вмешательства в наши внутренние дела!

— О, как! И кто же это? Позвольте, угадаю! Конечно же, Пантанал!

— Конечно же, нет! Играли и не угадали ни одной буквы! Хозяева саркофага не имеют никакого отношения к Проекту! Мы допускаем, что это враги Пантанала! Некая Третья сила! Мы представления не имеем об их целях и намерениях. Само появление саркофага вызвало жертвы и разрушения. Что будет дальше, одному Великому Луке известно. И это странное самовосстановление. Ведь сначала саркофаг был разрушен, но стоило нам приступить к исследованию, как все повреждения исчезли и саркофаг закрылся от нас намертво.

— Неизвестная система безопасности?

— Все не так просто. Мы предполагаем, что действует неведомый нам закон.

— Здесь главное слово «нам»! — невесело усмехнулся Вершинин. — И что надо от меня вашей разведке? Я в богах Мезоамерики не разбираюсь, читать по древне ацтекски не приучен.

— В этом нет никакой необходимости. Вам необходимо еще раз посетить место погребения и взять соскобы с саркофага, стен кладовой и непосредственно коридора.

— Вы же там были сами! — изумленно воскликнул Вершинин. — Могли хоть тонну анализов унести!

Стэн и Эва переглянулись. В их быстрых переглядках проскользнула неуверенность.

— Скажи ему! — произнесла Эва.

— Хорошо! — согласился Данлопп.

Вершинина царапнула нехорошая догадка, что приказы