под них была построена огромная ГЭС, а под ГЭС — были созданы строительные мощности и ЗЯБ — завод ячеистого бетона. Именно это сочетание — река, позволяющая дешево доставлять оборудование и материалы, ГЭС дающая избыток дешевой энергии, уже готовые строительные мощности — привлекли внимание правительства СССР, и город принял строящийся автогигант — Камаз. Численность населения города за десять лет увеличилась вдесятеро, стройка была объявлена всесоюзной комсомольской, сюда ехали по путевкам и ехали охотно — все же не Сибирь.

Завод построили, после чего стройку сняли с «московского снабжения». Возводимое жилье сдавалось с огрехами — например, у лифтов не было дверей, часто не было отделки, и дома доделывали сами жители. В городе ввиду его особенностей было преобладание мужского населения и причем одного и того же возраста. Кроме того, в глазах жителей соседних деревень это было полностью чужое им население, не знающее и не желающее знать местных традиций, чужое и по религии, которую хоть скрыто, но чтили. Чужое по языку.

В свою очередь, приехавшие строители — группировались по диаспорам, и пили водку. И самое опасное — начала массово подрастать молодежь. Те, кто приехал в город совсем пацанами — сейчас входили в подростковый возраст. Деваться им было некуда, на весь город — один кинотеатр. Пионервожатых давно не слушали, и не только здесь.

Появились «конторы», их помогли организовать приехавшие из Казани...

Вот в тот день — была среда, вечер, темнота — два мужика средних лет шли через Новый город. По каким-то причинам они не воспользовались общественным транспортом, и машину они оставили далеко отсюда — к ней и шли. Один был председателем колхоза. А шли они со встречи — договаривались с местным деловаром из общепита о сбыте левой продукции — мяса, прежде всего. Мяса и колхозного и частного, выращенного на подворьях. Договорились хорошо, и у одного была в кармане толстая пачка денег, десяток.

Брежнев — это город, построенный по экспериментальному проекту, между домами большое расстояние, на улице самолет посадить можно. На свою беду они решили срезать путь через какие-то дворы. Были они не сказать что навеселе — но по паре коньяка хлопнули.

Чувствовали они себя... уверенно, как на своей земле, что творится в городе, слышали, но на себя не примеряли. И даже не испугались, когда от какой-то темной массы, шевелящейся у подъездов в неверном свете от окон (все лампы были давно перебиты) — к ним шагнули несколько человек.

Это были подростки. Все как на подбор одинаковые — натянутая до бровей шапочка — петушок, куртка или пальто «на рыбьем меху», войлочные ботинки «прощай, молодость». Спиртным от них не пахло, как и куревом (в «конторах» при старших запрещено и выпивать и курить), но если присмотреться — выдавали глаза — блестящие как речные голыши, черные и безжалостные. Двое сразу начали заходить за спину.

Удивительно, но мужики не испугались. Просто они родились, выросли и жили в сельской местности, где уважение к старшим даже не закладывалось с детства — оно просто было и никто и не знал как может быть иначе. В деревнях парни тоже хулиганили, но никому бы и в голову не пришло избить взрослого, тем более председателя колхоза. На это даже наказания не было — просто потому, что и быть такого не могло.

— Вы кто? — спросил один из подростков

— Мы с района, приезжие. Не подскажешь...

— Угу... — что-то невнятно пробормотал подросток и неожиданно и сильно ударил взрослого кулаком в лицо. Тот от неожиданности упал — и рядом с ним упал второй, получивший удар сзади трубой по голове. Окружившие подростки стали пинать взрослых, не давая подняться. Пинали равнодушно, без злобы, словно исполняя неведомый варварский ритуал. Те, кто сидел у подъезда, не подошли, смотрели на представление...

Когда взрослые перестали шевелиться — с них сняли верхнюю одежду, часы, вывернули карманы. Тела оттащили со двора и бросили на газоне у дороги. Если кто и видел в окно, что происходило — милицию никто не вызвал.

Когда приехала скорая — пульс уже не прощупывался.

Утром — по факту обнаружения тел с признаками насильственной смерти — возбудили уголовное дело. Возбудили по «тяжким телесным, повлекшим смерть», чтобы не вешать на себя двойное убийство, явные признаки группового разбойного нападения (вывернутые карманы, отсутствие ценностей, характер и локализация травм) предпочли пока не заметить. Если что — потом переквалифицировать можно. Начальник ГУВД — выдержал нелегкий разговор с Казанью, после чего вызвал к себе угрозыск и дал всем дрозда. Несмотря на тяжесть преступления и его неочевидный характер — опера были уверены, что перспективы на раскрытие хорошие. С одной из жертв сняли именные часы, одежду тоже можно опознать. Что произошло, все хорошо понимали, максимум через три — пять дней источники в «отрицательной среде» дадут наколку, кто это сделал. Да это и так понятно, кто это сделал — группировщики. Расклад по группировкам и контролируемым ими районам опера хорошо знали, и вряд ли чужаки в чужом районе шакалили. Значит, надо просто дождаться информации от доверенных лиц, потом идти на обыски и задержания. Вопрос был только в том, кто конкретные исполнители.

Только опера не знали, что у них — сутки с небольшим.

Брежнев Челны — делился на Новый город и старый — остатки того старого села, хлеботоргового, где жили в основном татары. В старом селе была нелегальная мечеть, которую предпочитали не замечать. Там молились, как знали, пока один из отслуживших в Афганистане каким-то образом не провез сюда Коран, а так же стопочку отпечатанных на хорошей бумаге брошюр на русском языке. В брошюрах было написано, что советская власть является властью безбожников и потому делом каждого мусульманина является джихад.

Брошюры разошлись по рукам.

В пятницу, после рабочего дня — мусульмане, соблюдающие — пришли в нелегальную мечеть и встали на намаз. На этот раз видимо кто-то дал сигнал, потому что собравшихся было в среднем в три раза больше чем обычно. И после намаза никто не расходился.

Мулла предложил помянуть «двух хороших мусульман» два дня назад затоптанных каким-то зверьем, потом кто-то выкрикнул, что тела до сих пор не отдали, и это не по шариату, так как хоронить полагается до захода солнца.

Потом кто-то заорал, что во всем виноваты русские, и что они там же и собрались. И милиции нет никакого дела.

Как потом установил следователь прокуратуры — более семидесяти человек, побуждаемые чувством мести, имея