— Вы знакомы с Шу Май? — спросил он сенаторов. — Она представляет гильдию купцов.

Шу Май вежливо поклонилась собранию.

Ее хрупкая голова сидела на длинной шее, а если не считать длинных остроконечных ушей, то самой примечательной ее чертой была прическа, которая больше всего напоминала рог из скрученных волос, поднимавшийся от затылка и плавно загибавшийся ко лбу.

— А это Сэн Хилл, многоуважаемый представитель межгалактического банковского консорциума, — продолжал Граф Дуку, указывая на существо с самым длинным и самым узким лицом, какое только доводилось видеть Кеноби.

Гости обменялись приветствиями, расселись вокруг стола, а потом вдруг замолчали и уставились на Дуку. Похоже, бывший джедай обладал здесь властью, несравнимой даже с архигерцогом.

— Как я уже говорил раньше, — сильный голос Графа заполнял помещение, — я убежден, что с вашей помощью к нам присоединится еще десять тысяч планет. И позвольте напомнить вам, что мы не забыли об обещании снизить налоги, сократить тарифы, а со временем я намерен внести предложение об отмене всех барьеров, мешающих торговле. Подписание этого договора принесет вам такие прибыли, которые вы даже представить себе не можете. Нашей целью является по-настоящему свободная торговля, — Дуку посмотрел на неймодианца.

Нуте Ганрой, сохраняя на глянцевой физиономии кислое выражение, кивнул в подтверждение слов Графа.

— Наши друзья из Торговой Федерации уже заверили нас в своей поддержке, — продолжал Дуку, поглаживая сильными пальцами аккуратную седую бородку. — Объединив ваши армии, мы получим соединение, перед которым Республика не устоит.

— Если позволите, Граф, — вмешался один из тех двоих, что молча сопровождали вице-короля, Дуку и аборигенов, которых Кеноби не сумел как следует разглядеть.

— Да, Аргенте, — улыбнулся ему Дуку. — Слова корпоративного союза неизменно привлекают наше пристальное внимание.

Покрытый сложной сеткой татуировки нервозный гуманоид поклонился Дуку.

— Союз поручил мне подписать договор, — сообщил он.

Его толстые чешуйчатые пальцы терзали край темной накидки.

— Мы благодарны за ваше содействие, магистрат, — любезно отозвался Дуку.

Забавно. Оби-Ван заподозрил, что внизу разыгрывается спектакль. Этот Аргенте определенно подставное лицо. Вернее, он действительно представляет союз, но сейчас играет на публику.

Сцена была подпорчена выступлением Шу Май.

— Гильдия купцов не желает открыто поддерживать ваше движение…

Стало тихо, но серокожая женщина тут же добавила:

— Но мы поддержим вас тайно. Мы с нетерпением ждем дальнейших контрактов.

Кто-то нервно хихикнул, кто-то рассмеялся. Граф Дуку растянул тонкие губы в усмешке.

— Большего мы и не просим, — произнес он, смягчая силу голоса.

Потом перевел взгляд на многоуважаемого члена банкирского консорциума. Сверху было плохо видно, но Оби-Вану казалось, что взгляд у бывшего джедая должен быть очень тяжелый. Остальные тоже уставились на Сэна Хилла.

— Межгалактический банковский консорциум всем сердцем поддерживает вас, Граф, — возвестил Сэн Хилл. — Но только в не эксклюзивном Соглашении.

Информации опять стало чересчур много. Опять надо все рассортировывать. Итак, Граф Луку заручился поддержкой торговцев и банкиров. Теперь у него есть деньги. И армия из боевых машин. И он не настолько небрежен, чтобы не исправить недостатки, которые так ярко выявились на Набу.

Может быть, поэтому Сифо-Диас и сделал заказ клоноделам? Сильный магистр мог предвидеть подобный поворот событий. Но какая связь между Джанго и заговорщиками на Геонозисе? Совпадение ли, что охотник, с которого лепили солдат для зашиты Республики, взял заказ у неймодианцев на убийство сенатора?

Учитель любил повторять, что случайностей не бывает. Оби-Ван часто с ним спорил, но в данном конкретном случае не рискнул бы. Многовато для совпадения.

Очень хотелось подслушать побольше, но слишком рискованно. Нужно выбираться отсюда и возвращаться. Нужно предупредить Совет Храма.

За последнее время Кеноби насмотрелся на армии, клонов и дроидов и был убежден лишь в одном. Что его мучают очень и очень дурные предчувствия…

Она ничего не видела. Веки распухли и были покрыты коркой засохшей крови.

Едва ли она сумеет когда-нибудь открыть глаза…

И почти ничего не слышала, не разбирала в общей какофонии звуков…

И уже ничего не чувствовала…

Но зато ничего не мешало ей вспоминать. Когда ее оставляли в покое, она начинала думать о сыне, о том, как соскучилась, как ей его не хватает. Жизнь никогда не была добра к ней. Все десять лет с момента их расставания, глядя на звезды, она неумело придумывала ему приключения. И всегда ожидала лишь одного: он возвращается, останавливается на пороге их фермы, а на лице блуждает озорная улыбка. И здоровается он так, словно никогда не улетал.

Шми любила Клигга и Оуэна. На самом деле любила. Клигг был ее спасителем, ее храбрым рыцарем, а Оуэн заменил потерянного сына — они всегда были благодарными слушателями ее бесконечных рассказов об Анакине. И она готова была полюбить Беру, тихоню, которая старательно скрывает свою силу.

Но убегала она в тайный уголок, который приготовила только для Анакина. И сейчас, когда она не сомневалась, что смерть сидит рядом и держит ее за руку, она думала не о муже и не о пасынке. А еще она была уверена, что Анакин все знает Он всегда знал. Джедай, который приехал на Татуин и увез ее сына с собой, тоже знал.

Значит, и сейчас Ани должен чувствовать только ее любовь. Боль ему ни к чему.

Шми научилась различать оттенки боли. Она ничего не понимала в сиплом бормотании тускенов, но откуда-то знала, что Люди Песка, как ни странно, не питают к ней ненависти или злости. Истязания были всего лишь способом оценить противника. В конце каждой пытки кочевники с уважением говорили с ней. Видимо, она сумела произвести на них впечатление.

Они не понимали, откуда в ней столько сил, а она не собиралась им говорить.

* * *

Бледный свет полной луны освещал пологие песчаные холмы. С высокого бархана открывался хороший обзор, но Анакина не интересовали красоты ночной пустыни. Он смотрел на небольшой оазис у подножия дюны. Туда, где горели костры. Он чувствовал их тепло — и горячие волны боли. Боль напоминала огонь

От нее стягивало кожу на скулах и слезились глаза. Но сопротивляться ее притяжению он не мог. Анакин подполз на животе к самому краю, разглядывая становище внизу.

Одна из палаток привлекла его внимание. Туда никто не входил, хотя кочевники, готовясь к ночевке, сновали по всему лагерю. Кроме того, только у этой палатки стояла охрана.