Я подошел к председателю Мосгордумы Владимиру Платонову:

– А вы что думаете насчет Цицерона?

– Я не люблю, когда насилуют классику, – быстро ответил он.

– А разве цитирование является изнасилованием?

– Вот я юрист, – резко сказал господин Платонов. – А вы кто?

Я понимал, конечно, что любой ответ будет использован против меня. Но и молчать было не по-мужски.

– Я журналист.

– Ну вот видите! – обрадовался он. – Я-то и смотрю, что не понимаете разницы между насилием и изнасилованием.

– Так насчет Цицерона что? Ошибся или не ошибся?

– Вы даже не представляете себе, – воскликнул господин Платонов, – как может ошибаться личность! Охренеть можно! А вот коллектив людей уже не может.

– Совет законодателей, например?

– Вообще-то Совет законодателей может ошибиться, – признал господин Платонов. – Выйдет с решением к народу… Это будет…

– Групповое изнасилование?

– А с другой стороны, – задумался он, – вы знаете, как один человек может менять мнение целого коллектива? Я знал таких людей. Анатолий Собчак выступал – и менял.

– А Путин не может, что ли?

– Я в этом смысле предпочитаю жить воспоминаниями, – сказал Владимир Платонов.

* * *

Генералы и штатские, встречаясь между собой, долго и с удовольствием крепко целовались. Это не осталось без внимания солдат, стоявших поблизости от командирских палаток.

– А что это они все время целуются? – недоуменно спросил один.

– Так тут же баб нет… – пояснил ему другой.

* * *

Валентина Терешкова призналась, что не отказалась бы слетать на Марс. Я с большим удивлением убедился, что Валентина Терешкова не шутила.

– Понимаете, – сказала она, вздохнув, – молодой человек… Каждый из нас, кто хоть раз летал в космос, всю жизнь мечтает о новом полете. И не верьте тому, кто будет говорить вам, что это ерунда. Мечтаем! И я мечтаю.

– Скажите, есть ли жизнь на Марсе? – очень осторожно спросил я отметившую 70-летие именинницу.

– Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе. Я вам точно отвечу на этот вопрос, только слетав на Марс! – кивнула она.

– А правда, что вы, говорят, готовы даже не возвращаться обратно на Землю? – поинтересовался я.

– А чего возвращаться-то? – спросила она, пристально глядя на меня. – Какой смысл?

* * *

Время от времени господин Путин пытался вслушиваться в то, что говорит министр регионального развития РФ Владимир Яковлев. Получалось не очень хорошо.

– Что будет нарастать? – вдруг начинал переспрашивать президент министра.

– Острота экологических проблем, – пояснял господин Яковлев. – Со временем.

– И это будет препятствовать?.. – неуверенно переспрашивал президент.

– Это не будет препятствовать, – отвечал министр. – Но и не поможет.

* * *

На полигоне учебного центра Сибирского военного округа один боец стал говорить президенту Путину, что ветераны Чечни не имеют таких льгот, как ветераны Афганистана.

– Справедливо, – сказал президент. – Надо подумать.

– Значит, будет? – переспросил пытливый боец.

– Я сказал, что это будет справедливо, – раздраженно сказал Путин. – Надо, конечно…

– Конечно, надо!

– Надо подумать.

* * *

Я спросил главу администрации президента, решен ли вопрос с его первым замом.

– Нет у меня первого зама, – как-то горько сказал господин Медведев. – Есть просто замы.

– И сколько?

– Два всего, – снова вздохнул он.

– А остальные?

– Какие остальные?

– Ну те, кто раньше были вашими замами?

– Они теперь помощники.

– Чьи?

– Не мои, – с каким-то уже опустошением сказал Дмитрий Медведев.

– А зачем было делать всех замов помощниками? – спросил я. – Разве это реорганизация?

– Так это же гораздо красивее! – пояснил Дмитрий Медведев.

* * *

– А я хочу спросить, заводить мне детей или нет, – озабоченно спросил президента Путина горнорабочий Нефедов.

– Заводи! – кивнул Владимир Путин.

– Для этого, к сожалению, должны заработать какие-то механизмы, – пожаловался Нефедов.

* * *

Поздно вечером в субботу, в тот день, когда агитация на Украине была запрещена и вся насилу успокоившаяся страна готовилась отойти ко сну, чтобы попытаться вздремнуть перед тем, как сделать свой окончательный выбор, в эфире оппозиционного «5-го канала» появились двое в черном: политологи Станислав Белковский и Глеб Павловский. Два сумрачных гения предвыборных технологий, встав напротив друг друга, долго рассказывали вертлявому ведущему и дремлющей Украине, что это было.

* * *

– Драгметаллы экономически целесообразнее вывозить все-таки с Магадана, – заявил губернатор Магаданской области Николай Дудов. – Из Москвы приходится отправлять партии драгметаллов, которые идут туда из Магаданской области, за большие деньги. Дело в том, что не урегулирована работа таможенного поста здесь, у нас, в Магадане…

– Так надо просто прописать режим работы таможенного поста? – уточнил президент.

– Да! – с восторгом подтвердил губернатор.

– Нет, – уверенно сказал министр финансов Алексей Кудрин.

* * *

Когда журналисты вышли, президент России спросил президента Грузии:

– Скоро ведь, кстати, футбольный матч, Эдуард Амвросиевич?

– Да, 12-го! – воскликнул Шеварднадзе. – Ну и как там, в России, думают об этом? Переживают хоть?

– Еще как! – с готовностью ответил российский президент.

Таким образом, Владимир Путин начал вести переговоры с беспроигрышной темы.

* * *

– Какое у вас количество бюджетников, которые работают в федеральных органах, по сравнению с территориальными? – неожиданно спросил президент Путин у губернатора Челябинской области Петра Сумина.

– Большое, – нехотя признался тот.

Он, по-моему, не понял смысла этого вопроса и от этого насторожился. Несмотря ни на что, Петр Сумин ни в чем не мог быть до конца уверенным и прежде всего в исходе этой встречи.

– Разница в зарплате у них какая? – продолжил президент.

– Поменьше, – ответил Петр Сумин, и этот ответ может быть высечен в камне, из которого будет сделан памятник Аппаратному человеку.