Губы разлепляются с трудом. Они иссушены, требуют влаги, но сейчас есть кое‑что поважнее:

— Ты меня… искал?

Он странно, хрипло смеется в мои волосы. Потом берёт моё лицо в свои руки, но медлит, не говорит ничего, вглядывается во что‑то, видимое лишь ему.

— Искал… очень долго искал. Слишком долго, чтобы сохранить разум.

Я еле сдерживаю шок. Мотаю головой, вырываясь из его рук.

Его уже отпустило, и он больше не сжимает меня до боли, убирает руки, а потом и сам отодвигается в сторону.

— Я не понимаю, — говорю я чистую правду.

Поворачиваю голову в его сторону, всё ещё пребывая в некотором отупении. То, я лежу практически полностью голая, меня не беспокоит, лишь отмечается как факт.

Он ложится на бок, облокачивается на руку, нависает надо мной, но не дотрагивается. Лишь смотрит задумчиво, пребывая мыслями в другом месте.

— Знаешь… со мной однажды произошел очень странный случай. Ты ведь в курсе, что демоны проходят испытания?

Я киваю.

— На одной из ступеней, одной из самых ранних, когда тренируется сила и выносливость, мне решили усложнить условия. У меня семья… не самая простая, поэтому и требования выше. Но я вполне им соответствовал, поэтому, когда меня оставили одного в пустыне на несколько дней, был уверен, что справлюсь.

Тело непроизвольно дернулось. Я резко села. Глаза помимо воли быстро заскользили по комнате, отмечая расположение двери, а сердце застучало так гулко, что звук отдавался в ушах.

Я уже знала, что будет дальше. Невероятное совпадение, настолько невозможное, что в теории вероятности для её описания не хватило бы нулей после запятой.

Руки, живя своей собственной жизнью, потянулись вверх, прикрывая грудь. Осознание того, что я сижу сейчас перед тем мальчиком, которого я бросила в пустыне, заставило кровь прилить к щекам, а чувство смущения поглотить все остальные.

Моя реакция не укрылась от его взгляда, но я поспешила сказать хоть что‑то:

— Ты справился?

Голос звучал хрипло, каркающе, и я поспешила встать с кровати, чтобы найти блузку. Желание поскорее прикрыться хоть чем‑то только нарастало. Я не стала надевать лифчик, чтобы не приковывать его внимание к этой детали, лишь быстро наклонилась, став к нему спиной, и спрятала его в кармане полуразорванной юбки. Ворот блузки был тоже разорван, к тому же не осталось ни одной пуговицы, поэтому я просто запахнула один край за другой и спрятала их за пояс.

Больше прятать лицо не было никакой возможности, поэтому я повернулась к нему. Он вовсе не смотрел подозрительно, скорее, выглядел расстроенным, осматривая плоды собственных трудов и отмечая краснеющее лицо.

Но, тем не менее, ответил на вопрос, когда я приблизилась и села на край кровати, демонстрируя желание слушать.

— Да, не знаю как. Я потерял амулет связи, который оставляли всем на крайний случай, и помнил только направление, в котором нужно двигаться. Естественный огонь помогал не сгореть под солнцем, но и не давал влаги. И тут появилось… видение что ли.

— Видение? — уточнила я, пытаясь сделать удивленный вид.

— Да, наверное, — он немного замялся, сам сомневаясь в своих словах. — Мне показалось, что появился человек, дал мне поесть и попить. А потом он исчез.

— В пустынях всякое бывает, — вспомнила я по фактам из моего мира. — Миражи там…

— Может. Только у меня прибавилось сил, и я смог завершить этот этап, — возразил он. В его голосе прорезались какие‑то упрямые нотки, совсем не похожие на его привычный уверенный приказной тон.

— Да — а? — протянула я, пряча глаза под видом интереса к убранству комнаты.

— Я вернулся тогда. Как восстановился, так сразу и вернулся, вместе с братом. Пытался найти то самое место, хоть какое‑то доказательства… но моей магии было слишком мало, чтобы сориентироваться.

— Магии? — удивилась я. Вот это было действительно странно для этого мира.

— Да. Магию демонов из… нашей семьи не блокируют в детстве. Она жила со мной всё это время, но внутренний огонь не давал ей развиваться так быстро, как было бы у одаренных магией детей… отсюда.

— Так что же было странного? — мне всё ещё нужно было делать вид, что я не понимаю, к чему он ведёт.

— Видение — это ты, — улыбнулся он одними губами. Глаза стали холодными, и мне это совсем не понравилось.

— Я?

— Да. Знаешь, я мог бы подумать, что это был какой‑то портал… магическая аномалия… отчего ещё человек может появиться и пропасть? Но уровень моей магии даже тогда позволял определить, было ли изменено магическое поле. А я ничего не уловил. И не догадался поговорить… с ним.

Я молчала, переваривая услышанное. Он остался жив — это хорошо. Но он до сих пор помнит о том происшествии — это очень и очень плохо.

Если я раньше надеялась, что между нами что‑то может произойти (хоть эта надежда и граничила с безумием), то теперь была уверена абсолютно точно — нет, не может. Он, и только он, будет относиться ко мне в сотни раз подозрительнее любого жителя этого мира. И только его, по сути, мне и следовало остерегаться с самого начала, потому что он единственный, кто достаточно силен, чтобы меня не отпустить.

— Думаешь, я сошел с ума? — спрашивает он, криво усмехаясь.

— Нет, почему же… в жизни бывает всякое.

— Ты не первая, кто мы это говорит, — он тоже приподнялся, сел. Мы теперь сидели на разных концах кровати, не делая попыток приблизиться друг к другу. — Я тогда на самом деле не придал этому особенного значения… Был ещё мал и столько ещё ждало впереди, что необходимо было преодолеть, с чем нужно было справиться. Испытания проходились легко, а последний этап приближался. Я периодически вспоминал о случившемся, но в то время казалось, что любое произошедшее событие имеет объяснение, просто я его ещё не нашёл. И то, что люди более умудренные опытом тоже не представляют, что же это могло быть, меня не огорчало. Я‑то был уверен, что рано или поздно узнаю.

Он сделал паузу, чтобы посмотреть на меня. И я наконец начинаю понимать весь смысл этих постоянных пристальных взглядов.

— У всех демонов, даже самых сильных, есть слабые места. Но, на самом деле, есть способ узнать о них точно и определить, как можно преодолеть слабость. Я думал, что у меня их нет, я же ничего не боялся. Но брат всё равно отвел меня к Оракулу, чтобы быть уверенным наверняка.

Я напряглась. Что‑то мне подсказывало, что тут начнется неизвестная мне часть, которая вряд придется мне по душе.

— Тот у меня спросил: "Есть ли что‑то, что бы ты хотел знать?". Тут многие отвечают что‑то вроде "Я хочу знать, как преодолеть мой страх", "Я хочу знать, как победить моего врага" или "Я хочу знать, как заполучить эту женщину". Оракул даёт ответ на все вопросы. Я подумал, и решил, что единственный вопрос, ответ на который меня волнует больше всего — это что произошло тогда, в пустыне. Но он не знал. Ты понимаешь? Всесильный Оракул понятия не имел, что же это было! Я настаивал, пытался отыскать способы ещё хоть что‑то узнать о видении, и Оракул сдался. Он заставил меня выпить зелье, которое восстановило той день в моей памяти до мельчайших деталей, а потом попытался найти тебя по ауре. И не нашел.