Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
В палату для аудиенций заглянул Барсим.
— Пресвятой патриарх Пирр прибыл для встречи с вашим величеством.
— Хорошо. Думаю, он уже разогрелся. — Четыре дня подряд Крисп отклонял все более настойчивые просьбы патриарха об аудиенции.
Император повернулся к Яковизию, Маммиану и Ризульфу:
— Превосходные и почтенные господа, я прошу вас слушать и запоминать все, что будет сказано между нам, дабы впоследствии клятвенно засвидетельствовать.
Трое придворных торжественно поклонились.
— Лучше бы этому плану сработать, — заметил Маммиан.
— В том-то и прелесть, что мне и провал не повредит, — ответил Крисп. — А теперь к делу. Пирр идет.
Патриарх пал ниц перед императором с обычной легкостью. На троих придворных по левую руку Криспа он едва глянул. Глаза его сверкали.
— Ваше величество, я вынужден заявить решительный протест, — грянул он, показывая посланное Криспом письмо.
— Да? И почему же, пресвятой отец?
По скулам Пирра заходили желваки. Он уже понял, что с ним играют. Но еще не понял зачем.
— Потому, ваше величество, — проскрипел он, — что вы даровали монаху Гнатию — коварному изменнику Гнатию — свободу передвижения, равную свободе прочих братьев обители посвященной памяти святого Скирия. Более того, вы не посоветовались при этом со мной. — Лицо патриарха яснее слов говорило, каков был бы ответ в этом случае.
— Монах Гнатий оказал мне и всей империи большую услугу, — ответил Крисп. — А потому я решил закрыть глаза на прошлые его прегрешения.
— Но я не закрыл, — проговорил Пирр. — Это вмешательство в дела церкви является недопустимым и нетерпимым.
— В данном случае я с вами не согласен, пресвятой отец. И позвольте напомнить вам, что я являюсь Автократором всего Видесса, не исключая и храмы. У меня есть право вмешиваться в ваши дела, пресвятой отец, и я счел нужным его использовать.
— Сие есть нетерпимо, — повторил Пирр, подобравшись. — Ваше величество, упорствуя в своих опасных деяниях, вы понуждаете меня в знак протеста снять с себя обязанности патриарха.
По левую руку Криспа раздался тихий вздох — кажется, Ризульфа.
Других аплодисментов не будет, но достаточно и этого.
— Мне жаль слышать это, пресвятой отец, — сказал Крисп.
Патриарх расслабился было, но император еще не закончил:
— Я принимаю вашу отставку. Эти господа послужат свидетелями, что вы отказались от своего поста по доброй воле, без принуждения.
Яковизий, Маммиан и Ризульф серьезно и торжественно кивнули.
— Вы… это… подстроили, — выдавил Пирр совершенно жутким голосом. Теперь он все понял.
— Я не понуждал вас уходить, — напомнил Крисп. — Вы предложили это сами. И теперь, раз вы это сделали, Барсим подаст вам на подпись формальное отречение.
— А если я откажусь подписать?
— Вы все равно согласились на отставку. Как я сказал, святой отец, — Пирр скривился, услышав свой внезапно усеченный титул, — вы сделали это по доброй воле, перед свидетелями. Так будет лучше всего. Если бы даже вы держались за свой трон обеими руками, я снял бы вас — вы обещали мне применять принцип икономии, но ни в одной из ваших проповедей я не заметил и капли терпимости.
— Теперь я вижу все, — прохрипел Пирр. — Вы поставите на мое место Гнатия, этого прислужника зла. Черный бог овладел вашими сердцами, а вы не заметили этого.
Крисп сплюнул, наклонившись, на каменный пол.
— Это — Скотосу! А вы, святой отец, оглянулись бы лучше вокруг. Посмотрели бы на своего двоюродного брата и вспомнили, что сотворил с ним Арваш Черный Плащ. Неужто он попадется в капкан Скотоса?
— Да, если наживкой будет красивый мальчик, — ответил Пирр.
Яковизий сделал двумя пальцами жест, весьма употребительный на улицах города Видесса. Пирр ахнул — Крисп подозревал, что патриарх, то есть экс-патриарх, давно не видывал ничего подобного. Затем Яковизий яростно нацарапал что-то на табличке и передал Ризульфу, чтобы тот прочел вслух: «Братец, тебе нужна одна наживка — возможность мучить всех, кто с тобой не согласен. Ты уверен, что не попался?»
— Я знаю, что прав, а потому придерживающиеся иных мнений — сторонники лжи, — ответил Пирр. — Теперь я понял, что это относится и к собравшимся здесь. Вы можете изгнать меня из храма, ваше величество, но я и на городских улицах буду нести свет людям…
Крисп окончательно уверился, что Пирр — никудышный интриган.
Человек более искушенный в разжигании смут никогда не стал бы предупреждать о своих действиях.
— Если то, во что верите вы, святой отец — истина, а я обратился ко злу, то как объясните вы видение, в котором вам сказано было принять меня как сына? — осведомился Крисп.
Пирр открыл было рот, потом закрыл.
— Кажется, вы его смутили, ваше величество, — шепнул императору на ухо Ризульф.
Крисп кивнул и продолжил:
— Почетная охрана из халогаев препроводит вас в монастырь святого Скирия, святой отец. И если вы начнете выкрикивать какие-нибудь глупости, они заставят вас замолкнуть, как сочтут нужным. — Пирру не запугать северян-язычников вечным льдом. Но и сам он не пугался.
— Пусть делают, как знают.
— В монастырь, значит, святого Скирия? — переспросил Маммиан, прищурившись. — Без сомнения, святой отец найдет о чем поговорить с монахом Гнатием.
Выпустив стрелу, толстопузый генерал принялся наслаждаться результатом, и Пирр не разочаровал его — ответный взгляд священника мог дать фору любому бурану.
— Конечно, Гнатий скоро вновь наденет синие сапоги, — поддел его Маммиан еще раз.
— Благой бог рассудит нас в царстве грядущем, — ответил Пирр. — Я успокоюсь на сем. — Он повернулся к Криспу:
— Его суда не избежать и вам, ваше величество.
— Я знаю, — ответил Крисп. — В отличие от вас, святой отец, я далеко не уверен в своих ответах. Я лишь стараюсь действовать, как считаю верным.
Пирр неожиданно поклонился.
— Этого лишь и требует благой бог. Да будет ваш суд в делах иных более мудрым. Теперь зовите северян, если желаете. Куда бы ни отослали вы меня, я не устану славить святое имя Фоса. — Он очертил над сердцем солнечный круг.
Искренняя вера Пирра вызывала у Криспа некоторое абстрактное уважение. Это не помешало императору все же приставить к уходящему Пирру охрану. Яковизий согласно покивал.
«Смиренные речи — не повод ему доверять», — написал он.
— Сколько мне видно с трона, доверять вообще никому нельзя.
К тайному разочарованию Криспа, при этих словах кивнули и Маммиан с Ризульфом.