бы боролись до последнего, русские не сдаются, но это ж Европа…

Хозяйка Чёрного замка в самом сердце Шварцвальда на четвереньках побежала к трону, быстренько влезла в платье, упаковавшись полностью. Поправила причёску и уважительно обернулась ко мне.

– Герр полицай, или как по-вашему, батюшка сыскной воевода?.. думаю, мы найдём общий язык, так как даже несмотря на все возникшие недоразумения…

– По твоей же вине, сучка крашена, – вполголоса добавила Яга.

– Почему же крашена, это мой естественный цвет, – несколько нервно продолжила Чёрная баронесса. – Я готова оказать всевозможное содействие органам правопорядка. Мы, немцы, очень законопослушный народ. Вы искали принца Йохана? Я укажу вам дорогу.

– Благодарим за помощь следствию, – козырнул я.

– Но не обижайтесь, если в конце пути вы увидите не то, что хотели.

Вот честное слово, на тот момент я не особо запомнил её слова.

Или, вернее, запомнил, конечно, но не принял их к сведению. То есть принял, но не настолько.

Ведь главным для меня был тот неоспоримый (судя по всему!) факт, что принц похоронен в Шварцвальдском лесу, в германских землях, в центре Европы. А значит, никаким боком нельзя обвинить в его гибели нашу Бабу-ягу! Она его не съела! И подавись ты, ваше королевское величество Вильгельм какой-то там по счёту, всеми своими голословными обвинениями!

– Смотри у меня, сестрица младшая, ежели только…

– Не тупее тебя, сестрица старшая, – прошипела хозяйка Чёрного замка, высунув язык. – Лично мне тот блудный принц без надобности. Хочешь забрать – забирай. Эй, вы, слуги мои верные, проводите опергруппу. Куда надо проводите, добром прошу, ибо слово держать умею!

Оба потрясённых волкодлака переглянулись меж собой, покорно кивнули и склонились перед нами в сутулом поклоне. Я кивнул, мы идём.

Должен с уважением признать, к чести хозяйки лесного замка, что по всему пути следствия в нашу сторону не было обращено ни одной провокации. Нас торжественно сопроводили длинным коридором с переходом через кухню, тюрьму, склад продуктов и военный арсенал, по винтовой лестнице вниз, в какой-то узенький, затянутый паутиной и заросший пылью проход.

Митя был вынужден идти боком, ширина плеч не позволяла ему развернуться, и голову вечно приходилось пригибать. Первым шла Баба-яга, за ней я, за мной Митя как младший сотрудник, замыкающий опергруппу. Волкодлаки, как вы поняли, вежливо отошли в стороны уже после арсенала. Зубы не показывали, но плохо скрываемые ухмылочки на их пёсьих мордах не предвещали ничего хорошего.

Ой, да затолкайте себе весь Уголовный кодекс РФ под хвост и прыгайте от радости, не жалко. Сами справимся! Тем более что, успокоения нервов ради, Митька вновь начал вполголоса напевать что-то бравурное…

Кто скучной трезвости своей

Стыдится и всё прочее,

Тот самый честный из людей!

Мужик! Без многоточия.

При всём при том,

При всём при том

Пусть все штаны в заплатах.

Кто честно глушит водку ртом,

Того зову я братом!

Вот нам поставлен новый поп,

Он всех зовёт покаяться.

Но пусть он бестолочь и сноб,

Зато отличный пьяница!

При всём при том,

При всём при том

Пусть польза от кефира,

Но будет день, когда кругом

Мы всем сопьёмся миром!

На этот раз я точно знал, что и у кого он украл, просто сказать ему об этом не успел. Впереди вдруг забрезжил слабый свет. Если учесть, что мы уже с полчаса (или мне так казалось) брели во тьме, ориентируясь лишь на «ночное зрение» нашей эксперт-криминалистки, свет впереди вселил надежду во всех! Бабка первой облегчённо выдохнула, перекрестилась и изобразила аристократический обморок, картинно упав мне на руки. Она же лёгкая как пёрышко.

– От ить он, сукин сын, принц Йохан!

Прямо перед нами открылась обширная пещера, где в запечатанном стеклянном (пластиковом, хрустальном?) гробу на серебряных цепях, прикреплённых к потолку, качался труп молодого человека в дорогих средневековых одеждах. Мы подошли поближе рассмотреть тело.

На вид я бы дал ему максимум года двадцать три – двадцать пять, не более. Лицо довольно симпатичное, типа нашего Харатьяна, но без армянских корней. То есть истинный ариец – высок, белокур и (надеюсь) голубоглаз. Как и положено героям народных сказок и легенд, усопший выглядел вполне себе сохранившимся для ста – ста пятидесяти лет.

Честно говоря, я вообще не очень понимаю, как он мог так удобно устроиться? Его ведь ищут не только в родной Германии, но и в Польше, и в Чехии, и в России, этот белокурый красавчик везде наследить успел. Европейская полиция с ног сбилась, передают это дело по наследству, уже и нашему царю Гороху ноты шлют, а этот типчик преспокойно лежит себе в Шварцвальдском лесу.

На минуту в мою голову забрела примитивная мысль: если он тут у всех под боком, то почему нашли его именно мы? Все прочие что, не всерьёз искали, что ли? Или вообще не искали…

– Последнее тревожит меня всё более и более.

– Ты о чём, Никитушка?

– Так, мысли вслух, – опомнился я, делая первый шаг к прозрачному гробу. – Выглядит свежо, как Ленин в Мавзолее. Но его там подкрашивают и моют регулярно.

– Чудеса какие, – изумлённо выдохнул Митька, возвышаясь над моим плечом. – Дык, стало быть, всё ж таки помер он. Тут помер, а не у нашей бабушки в супе. И чё ж тогда мы сюда припёрлися? Нешто сами немцы не знали, где их принц Йохан похороненный? Да, поди, весь Фрайбург хоть и маленький городишко, а наверняка знал!

– Ты быстро учишься, – осторожно соврал я, поскольку если кто и учится на собственных ошибках, то точно не Митя. – Продолжишь в том же духе и получишь звание младшего сержанта милиции.

– А сразу «первый помощник сыскного воеводы» нельзя?

– Можно. Но облезешь.

– Уяснил.

– Продолжаем. – Я обернулся к главе нашей экспертной службы. – Что скажете? Ваше опытное мнение, ваш личный взгляд на проблему?

– Ну, подумать надобно…

– Мы не торопим, но время не ждёт.

– Тады слушай. – Баба-яга потёрла нос, к чему-то принюхалась и продолжила: – От ить опять вроде как псиной тянет. Но ежели ближе к делу, то я так скажу: во-первых, он енто, сомнений в том нету. Во-вторых, когда человека вот так во гробу вешают, да цепями оборачивают, да печать из воска красного кладут, стало быть, непростой человек в том гробу находится. И в-третьих, кто бы нам сейчас подсказал, с какой целью его тут заперли?

– Быть может, это вопрос престолонаследия, – логично предположил я. – Честное слово, в истории есть