Всего с 9 по 30 июня батареи железнодорожной артиллерии, осуществляя непрерывную поддержку наступающих частей Красной Армии, провели 1077 стрельб и израсходовали 17377 снарядов. По этапам операции проведенные стрельбы распределялись следующим образом. В период боевых действий по обеспечению продвижения 21-й и 23-й армий от Белоострова до Выборга было проведено 519 стрельб и израсходовано 9108 снарядов калибра 356 и 100 мм. Стрельбы проводились по различным целям, из них 343 стрельбы по батареям противника, 38 по узлам сопротивления, 35 по скоплениям живой силы, 50 по дорогам, 20 по железнодорожным станциям, 13 по штабам, командным и наблюдательным пунктам. В период стабилизации фронта после занятия Выборга для обеспечения боевой деятельности наших войск было проведено 272 стрельбы, а по обеспечению высадки десантов на острова Выборгского залива – 286.

Оказывая поддержку сухопутным войскам, береговая и корабельная артиллерия 9-17 июня провела 946 стрельб и израсходовала 19 776 снарядов. Число стрельб с корректировкой превышало 83 %.

12 июля командование Ленинградского фронта отдало приказ 21-й и 23-й армиям перейти к обороне. На этом, собственно, и закончились активные боевые действия на Карельском перешейке. По мнению автора, возможности для дальнейшего наступления у советских войск были далеко не исчерпаны, и переход к обороне был вызван не военными, а политическими соображениями.

В Выборгской наступательной операции [119] в составе Ленинградского фронта состояло 188,8 тыс. человек. В ходе операции безвозвратные потери составили 6018 человек, а санитарные? 24 011 человек. [120]

Итак, за месяц две наши армии – 21-я и 23-я – при сравнительно небольших потерях сумели разгромить финские войска и очистить от них Карельский перешеек. Это красноречиво свидетельствует о том, что потери и медленный темп наступления в 1939–1940 гг. объясняется не какими-то особыми качествами финских солдат и слабостью Красной Армии, а исключительно безграмотными действиями советских военачальников.

Не будем забывать, что в июне 1944 г. Красная Армия на огромном фронте до Черного моря вела бои с вермахтом, венгерскими, румынскими, словацкими частями. Да еще плюс всякая мелочь – дивизии СС из французов, прибалтов, «западенцев», «голубая дивизия» и т. д. – этак полтора-два десятка дивизий наберется.

А на Карельском перешейке и в Карелии у нас танков «кот наплакал» – несколько отдельных бригад. Не было даже танковых дивизий, не говоря уж о танковых армиях.

В заключение стоит сказать несколько слов о судьбе финских железнодорожных установок 1-й железнодорожной батареи со 180-мм установками. 27 июня они заняли позицию на станции Нурми в 10–12 км северо-западнее Выборга и в последующие дни, с 28 июня по 7 июля, произвели семь боевых стрельб, выпустив 75 снарядов по Выборгскому железнодорожному узлу, острову Сорвали (в самой северной части Выборгского залива), по переправам на остров Уурансаари (остров Высоцкий в Выборгском заливе), по акватории острова Суонионсари (в Выборгском заливе, ныне остров Крепыш). 30 июня огонь финской 1-й железнодорожной батареи по советским точкам управления огнем на острове Сорвали, по данным финнов, «был особенно удачным…» Отличилась батарея и 4 июля. При отражении высадки десанта на остов Суонионсари одним метким выстрелом (огонь вели два орудия) было потоплено советское десантное судно. 17 июля батарея участвовала в контрбатарейной перестрелке и выпустила 17 снарядов по советской артиллерии, размещенной на острове Суонионсаари. 27 июня 1-я железнодорожная батарея обстреляла гавань Уурансаари, выпустив 6 снарядов. Это была последняя стрельба батареи. Все вышесказанное мною почерпнуто исключительно из финских источников.

Много позже советские артиллеристы осмотрев финские ТМ-180 сделали выводы: "Из орудия № 54 26 июля было сделано около 30 выстрелов. Из орудия № 86 4 июля – около 220 выстрелов. Из орудия № 102 (также 4 июля) – около 110 выстрелов. [121]

Короче, финны в очередной раз решили навешать лапшу на уши нашим стратегам, что, честно говоря, в 1944–1947 гг. было сделать совсем не трудно.

Потрясает полнейшее неведение наших генералов и адмиралов о состоянии финских вооруженных сил. Ну, Бог с ним, с 1941 годом. Сейчас речь идет о 1944–1946 годах!

К примеру, наши адмиралы даже не знали, что у финнов остался в строю броненосец береговой обороны «Вайнаманен». Наши летчики его несколько раз «топили» в 1939–1940 гг., а также в 1941–1942 гг. Последний раз броненосец «утопили» 16 июля 1944 г. в порту Котка. На самом деле там была потоплена германская зенитная плавбатарея «Ниобе». Любопытно, что в книге, изданной в 1946 г., я сам видел красивую картинку, где советские самолеты топят «Вайнаманен».

Лишь в начале февраля 1947 г. (!) при подписании договора с финнами наши военные узнали о том, что «Вайнаманен» не потоплен, а стоит в Турку цел и невредим.

Любопытно, что еще 5 октября 1944 г. председатель Союзной Контрольной комиссии в Финляндии первый секретарь Ленинградского бюро А.А. Жданов потребовал от наших военных: «Надо все побережье взять под контроль. Если этого не сделать, то эти жулики нас все время будут обманывать».

О 1-й финской железнодорожной батарее наши военные может краем уха чего и слышали, но найти ее не могли. Но вот какой-то финский солдат проинформировал военный отдел Контрольной комиссии, где «жулики» прячут батарею. Члены комиссии сами, без сопровождения финнов, отправились туда и «между Карьяа и Сало в очень длинном и довольно глубоком песчаном карьере, охраняемом военным отрядом, окруженном проволочным заграждение и укрытом маскировочной сетью» были обнаружены железнодорожные транспортеры.

Остальные ТМ-1-180 и три ТМ-3-12 финны не прятали, а демонстративно поставили на Ханко, на старых советских позициях. Естественно, что сверхдальние 305-мм снаряды для ТМ-3-12 финны Контрольной комиссии не показали, а тоже куда-то спрятали. О них финские историки рассказали лишь в конце 1990-х годов после развала СССР.

Контрольная комиссия потребовала передать все финские железнодорожные установки Советскому Союзу. Финны чуть не плакали, отдавая ТМ-1-180 и ТМ-3-12. Что касается изготовленной финнами четырехорудийной 152-мм батареи с орудиями Кане, то, по заключению Контрольной комиссии, «матчасть орудий расстреляна и требует замены стволов». Их и оставили финнам в утешение.

После ремонта на заводе «Большевик» возвращенные из финского плена ТМ-1-180 и ТМ-3-12 состояли на службе в ВМФ СССР. В мае 1961 г. были законсервированы последние установки. А в 2002 г. на открытой площадке Центрального Музея Великой Отечественной войны на Поклонной горе был установлен «пленный» транспортер ТМ-3-12 с 305-мм стволом М.А. № 127, изготовленным на Обуховском заводе в 1915 г. для черноморского линкора «Александр III».

Сотрудникам музея стоило огромных усилий доставить это уникальное орудие с места консервации в поселке Лебяжье в Москву.

В ходе осады Ленинграда в 1941–1944 гг. советские генералы и адмиралы допустили достаточно оперативных и тактических ошибок, о многих из которых упомянуто в этой книге. Стратегическая ошибка были лишь одна. Военные и политики не оценили возможностей ВПК Ленинграда, а главное, «артиллерийского зонтика» из сотен дальнобойных морских орудий. Было очевидно, что немцы споткнуться лишь у самых окраин Ленинграда в радиусе действия 12-дюймовых орудий «Красной Горки» на Ораниенбаумском пятачке. Соответственно, не была вовремя проведена эвакуация сотен тысяч негодных для обороны города людей, в первую очередь детей и стариков. В остальном наши генералы и адмиралы воевали, как умели, не допуская непоправимых стратегических ошибок, и, в конце концов, город Петра и Ленина выстоял, а германские и финские завоеватели нашли смерть на его подступах.