Еще в начале своей партийной работы в Ленинграде Киров получил вот такое письмо:

«В Ленинградский губком. Секретарю т. Кирову

от научного сотрудника, члена ВКП(б) Георгия Шидловского.

Заявление (в порядке информации)

В „Ленинградской правде“ (№ 52 от 4/III с. г.) читаем следующую рецензию некого Г. Струмилло на книгу К. И. Захарова-Цедербаум и С. И. Цедербаум «Из эпохи „Искры"» с предисловием Невского. Автор рецензии отмечал, что книга мемуарная, авторы меньшевики, освещают все с этих уклонов, хотя книга содержит много интересного материала».

Г. Л. Шидловский приложил к письму вырезку из газеты «Ленинградская правда». В ней были подчеркнуты абзацы, а на полях содержались заметки. Вроде: «Хорош и т. В. И. Невский!» Затем был приведен последний абзац рецензии: «В мемуарах много интересного материала», который Г. Л. Шидловский оценил так: «Какая хамская рецензия! Горячо (все подчеркнуто автором письма. — А.К.) рекомендует рецензент меньшевистскую книгу, считая ее полезной.

Рецензия коммерческая — хвалят, чтобы покупали. Дело в том, что т. Струмилло — служащий социально-экономического отдела редсектора Ленотгиза.

Я по делам губистпарта имею дело с редактором. Знаю т. Струмилло. Он — бывший сын генерала, бывший левый социалист-революционер, был преподавателем не так давно в каком-то военвузе. Затем устроился в Ленгизе и при всех чистках уцелел. В 24-ом он подавал заявление о вступлении в ряды ВКП (речь идет о партии. — А.К.). Губком отвел его отчасти по моему протесту. Я со Струмилло имел дело по истпарту. Он давал нам в „Красную летопись” рецензии и статьи об эсеровщине. Была статья и о Дм. Богрове[306]. В его статьях был народнический уклон…

В свое время Истпарт имел эту книгу (Цедербаумов), которую рецензирует Струмилло. Мы ее не взялись издавать. Слишком субъективно меньшевистская.

Правда, она ценна, как материал по истории нашей партии, но это не значит, что ее должен горячо рекомендовать „беспартийный" (в кавычках) рецензент — служащий…

Заявляю обо всем потому, что „Ленинградская правда“ орган губкома, в котором (губкоме) я работаю и потому, что я — сотрудник и работник большевистской „Правды“ с 1912 года. (Не могу молчать, так сказать, что с большевистских страниц да на меньшевистскую мельницу воду льют подлипалы да пролазы!)

4/III-26. Член ВКП(б) с 1906 г. Г. Шидловский

Губистпартовец»[307]

С. М. Киров, только что ставший секретарем губкома, считал себя недостаточно компетентным в этих вопросах и поэтому обратился за помощью к Н. И. Бухарину, который в это время был редактором «Правды». 18 марта 1926 года на бланке газеты «Правда» пришло письмо на имя С. М. Кирова. В нем говорилось:

«…Ознакомившись с письмом Шидловского на Ваше имя считаем, что Шидловский перегибает палку. Книга снабжена предисловием Невского, подчеркнут меньшевизм авторов. Рекомендовать книгу было можно. Автор рецензии „горячо” рекомендовал книгу читателям — это несомненно ошибка…

Считаю недопустимым и необходимым указать, что тов. Шидловский, состоявший по его словам, сотрудником „Ленинградской правды“ с 1912 г., не направил своего письма в редакцию „Ленинградской правды“, не опубликовал его там? Откуда такая поспешность в заскакивании вперед по партийным инстанциям.

Член редколлегии „Правды” В. Астров»[308].

Сегодняшнему читателю, в первую очередь молодому, наверное, трудно понять подобное письмо. Ведь даже по тем временам письмо Шидловского выходит за рамки элементарной нравственности. Но не торопитесь судить его, это ведь был человек, прошедший подполье, тюрьму, ссылку. Он искренне верил в то, что писал. Интересно отметить, что сломался впоследствии, не выдержав ужасов сталинской тюрьмы, и В. Астров, ставший сексотом НКВД СССР.

Огромная борьба развернулась в Ленинграде вокруг журнала «Минувшие дни». 24 ноября (год не установлен) редактор журнала П. И. Чагин писал Кирову:

«Посылаю Вам экземпляр вышедшего у нас на днях альманаха „Минувшие дни" Перелистайте его в свободные минуты и убедитесь, что ничего ужасного и даже „желтого" в нем нет. Альманах, по моему мнению, сделан вполне культурно…

Дневник Вырубовой, из-за которого разбрелся весь сыр-бор… не бьет на сенсацию, а приобретает значение мемуарного „сырья", а рядовому читателю дает новое представление о Николае, не как об „идиотике“ и „теленке”, а как об изверге и садисте»[309].

Между тем на имя Кирова, в ЦК ВКП(б) шли письма с жалобами на П. И. Чагина, посмевшего издавать подобный журнал, на страницах которого печатались дневники Николая II, Вырубовой. В связи с этим Сергей Миронович потребовал от Чагина объяснений. Оно последовало ровно через месяц — 24 декабря.

«В дальнейшем мы предлагаем запрятать этот „Дневник" (Вырубовой. — А.К.) в середину альманаха и думаем, что последующие номера будут более выдержанными идеологически, чем это удалось в отношении первого №.

Гизовцы взъелись на нас по весьма понятной причине. После ликвидации „Прибоя" мы получили „Дневник" почти одновременно. Он попал и к нам и к ним. К нам рукопись, к ним — неправленный материал. Тов. Стецким наша тяжба с ГИЗом была раскрашена таким образом — половина „Дневника" должна сначала пройти в „Минувших днях”, после чего весь „Дневник“ будет выпущен отдельной книгой ГИЗом. Согласно этого договора со Стецким и действовали. Вы правы — компиляция в „Вечерке“ была сделана из рук вон плохо. Так что обложили Вы меня за это поделом. От вины за такого рода промашку я не отрекаюсь, хотя она приключилась в силу того, что я в день появления этого фельетона только что вернулся из Москвы и из-за опоздания поезда попал в редакцию после выхода „Вечерки" (в бытность в Москве — сомнительный материал согласовывался со мной по телефону…).

Что нужно ставить в вину — ставьте, за что нужно греть — грейте! Но разве плохо, если без сдачи идеологических позиций мы добиваемся больших тиражей, чем другие и ведем дело рентабельно? Разве нормально иметь право на существование таким журналам, как истпартовская „Красная летопись“ с ее 22 подписчиками (это — факт!)[310]. Разве правильно, что этот журнал из-за опасения конкуренции и потери даже 21 своих подписчиков, предъявлял нам требование писать в „Минувших днях” о чем угодно, только не об истории революции, затрудняя чрезвычайно тем самым для нас выдерживание идеологической линии? Разве худо, наконец, что из заработанных нами средств обком получает сейчас взять 100–150 тысяч рублей для субсидирования партийной печати?