– Ну что ж, такой компромисс меня устраивает, вполне, – согласился Тарий, скользнув ладонью к моей груди.

Откровенно любуясь и наслаждаясь собственными ощущениями, он не мог оторвать от нее взгляда, подхватывая, поглаживая, мягко сминая.

– Раз мы с тобой оба практически безработные, давай пока не будем портить мои вещи, их и так мало, – проворчала я примирительно, восторженно обводя взглядом литые мускулы на широкой груди, и даже рука, придавившая меня к кровати, поражала словно специально созданным совершенством и мощью.

Он усмехнулся, блеснув острыми кончиками клыков, и сообщил серьезным тоном:

– Анна, насчет моей работы можешь не переживать. С нашими отношениями я все решил, с работой будет еще быстрее и гораздо проще. В крайнем случае, переведусь на корабли ближнего пограничного круга защиты Илишту. Вахта длится три дня, это приемлемый вариант, и космос для меня не закроется.

Меня сначала возмутило единоличное решение «с нашими отношениями», но выслушав полностью, я немного успокоилась. Слава звездам, работа гарантированно будет у одного из нас, хотя крибл знает, как у илишту семьи живут… и за чей счет. Но Тарий, заметив мою озабоченность хлебом насущным, добавил:

– Так что тебе, анна, вообще работать не придется. У меня достаточно средств, чтобы содержать свою семью на должном уровне.

Работать я все равно буду, но выдохнула с облегчением, отчего его рука качнулась на моей груди. Он снова сжал ее, потеребил вершинку, и у меня перехватило дыхание. Тело стало таким чувствительным, отзывчивым на любые ласки, поглаживания и пощипывания… Огонь разбегался по венам, а внизу живота скапливалось невыносимое напряжение и томление.

Бриллиантовые глаза следили за моим лицом, пока он ласкал мою грудь, живот, а потом, неожиданно резко скользнув в промежность рукой, проник пальцами в уже влажную глубину. Мы оба восторженно выдохнули, а уже через мгновение Тарий накрыл меня тяжелым массивным телом, и я почувствовала, как его напряженная твердая плоть начала проталкиваться внутрь. Я максимально раскрылась, тоже стремясь к единению. Каждый мой нерв и клеточка дрожали от нетерпения и желания. Момент полного глубокого слияния в одно целое – а затем словно борьба за жизнь началась. Так остро – на грани боли, так сильно – на грани жестокости, так всепоглощающе – на грани разлететься на кусочки. А потом… затопило наслаждение. Такое сильное, что я закричала и вцепилась в своего мужчину руками, ногами и зубами. Наверняка на предплечье останется след от укуса.

После я приходила в себя, расслабленно прислушиваясь к собственным ощущениям, чувствуя себя большой довольной кошкой. Тарий опирался на локти, подмяв меня и зарывшись лицом в волосы. Его трясло после пика наслаждения, и я ощущала внутри судорожные движения его плоти. Для него еще ничего не закончилось, как-то непривычно затянулось… Для них это норма? И эта мысль вернула рассудок – вот я дур-ра-а-а.

– Тарий, – пискнула, вцепившись ему в плечи, – я забыла тебе сказать, что пройдя вторую ступень развития, я… э-э-э… забеременеть могу. Надо срочно к доктору Джаме сходить. Провести… э-э-э… обработку, а затем временную стерилизацию сделать.

Дрожать он не перестал, зато явно напрягся всем телом, да и эмоции вспыхнули с такой силой, что их можно было сравнить с только что пережитым взрывом наслаждения. Целая буря ярости и злости.

– Ты не хочешь от меня потомства? Хочешь стерилизовать, как домашнюю зверушку? Считаешь недостойным отцовства? – У него даже зубы заскрипели.

– Да подожди ты! – прежде чем разгневанный аннар продолжил перечислять мои прегрешения, я смогла пропищать. – Хочу! Как зверушку – не хочу! Считаю достойным! Слезь с меня, пожалуйста, а то раздавишь! – громче возразить сил не хватило, точнее – воздуха. Ну очень большой и тяжелый аннар достался.

Он еще не покинул мое лоно и готов был продолжать так удачно начатое… Но все же отстранился и лег на бок. Подпер кулаком голову, а мое лицо, крепко обхватив за подбородок, повернул к себе и зло спросил:

– Тогда почему сейчас ты собираешься убить мое семя?

Я попыталась освободиться, но безуспешно – наоборот, Тарий навис надо мной и, словно сканируя взглядом, пристально уставился в глаза. – Тарий, мы друг друга почти не знаем, с трудом общаемся, ты постоянно злишься на меня и подозреваешь во всех грехах, – я старалась говорить убедительно и честно. – Как в такой обстановке думать о детях, а тем более их заводить? Я не знаю, что будет дальше. Где жить? На что жить? А ты только забрался на меня и уже хочешь сделать беременной!

Неожиданно от захлестнувших меня эмоций и сомнений защипало в глазах и стало так жалко себя, что я не выдержала и расплакалась.

Тарий испытал неуверенность, сомнение, раздражение, а потом – едва уловимую нежность и жалость. Подбородок освободил и улегся на бок, прижимая к себе и давая возможность выплакаться. И пока я тихо всхлипывала, просто гладил по спине. Правда, постарался успокоить… как умел:

– Не думай о плохом. Тебе достался умный, сильный и заботливый аннар. Твои страхи беспочвенны. Дом у нас есть, деньги тоже – зачем лить попусту слезы? Я хочу и в принципе готов к отцовству. И главное – твоя беременность привяжет тебя… свяжет нас еще крепче. Улучшит наши отношения наверняка. Поэтому о прерывании возможной беременности или о любой защите от нее не может быть и речи!

Пока он говорил раздражающе менторским тоном, я вспомнила, как Иванка рассказывала о том, что Тарий будет неистово меня хотеть. Особенно пока мы не забеременеем, и только после чуть-чуть утихнет, а с годами станет более спокойным. Ну, такая шутка природы и физиологии илишту как главного фактора развития расы и продолжения рода. Очень ярко выраженная у черных. А сейчас этот самодовольный и самоуверенный самец вешает мне лапшу на уши, точнее, ходит кругами вокруг главной проблемы – зависимости от моего тела. А я слезы лью!

– Тарий, – пару раз всхлипнула и, взяв себя в руки, перестала плакать и с ехидцей предложила я, – давай договоримся хоть иногда общаться друг с другом откровенно. – Рука на моей спине дернулась, но продолжила поглаживать. – Я разговаривала с Иванкой на эту тему, и особенности черных илишту мне уже известны! Беременность только тебе пока выгодна!

До меня дошло мрачное раздражение Тария, причем, скорее, на Иванку. Поэтому поспешила добавить:

– И нечего на нее злиться: рано или поздно я бы все равно узнала, и еще неизвестно, чем бы тебе за полуправду и замалчивание срикошетило.

– Согласен! Ты не хочешь детей?

Я опешила от вопроса, заданного явно с целью нападения.

– Хочу! Просто чуть…

– Я рад! – не дал мне договорить потенциальный отец, услышав главное. – Ты боишься, что не полюбишь их из-за того, что они будут похожи на меня?

– Ничего я не боюсь! – моему возмущению не было предела. – Это будут мои дети, и мне плевать, на кого они будут похожи! – мгновение помедлив, обдумывая неожиданно пришедшую мысль, снова возмутилась. – А почему наши дети будут похожи только на тебя? Моя кровь тоже сильная. И вообще, папа сказал, что тсареки…