гребни, хрустальные флаконы духов, коробочки с браслетами и серьгами. Подойдя ближе, Амели взяла баночку с бледно-розовой пудрой для румян. Она предположила, что большинство из этих вещей принадлежали Рошель, но в принципе, все они были типичными атрибутами знатной женщины.

Закончив осматривать туалетный столик, Амели открыла его ящики, но не нашла ничего, кроме чулок и нижнего белья. Она тщательно обыскала кровать, сверху и снизу, смотрела даже под матрасом. Ничего.

Наконец, Амели подошла к шкафу. Он до верху был забит платьями. Девушка тщательно осмотрела каждое из них, ища… что-то. Она не знала, что именно. Она знала только, что Мэддокс пришел сюда не просто так, и в итоге погиб.

С одной стороны шкафа, среди платьев, висели три шерстяных плаща. Самый маленький был голубого цвета. Амели сняла его, обшарила карманы и ничего не нашла. Второй плащ темно-зеленого цвета, был длиннее первого. Но карманы и подкладка его тоже были пусты. И, наконец, последний был насыщенного серого цвета, и если для Лизбет он был слишком длинным, то для Рошель выглядел слишком тяжелым. Амели вытащила его, прощупала подкладку, но ничего не нащупала. Затем она сунула руку в правый карман. И прикоснулась к чему-то мягкому и жесткому одновременно. Схватив это что-то, Амели вытащила руку из кармана и поняла, что смотрит на прядь волос. Волосы показались ей знакомыми. Они были темными и очень жесткими, с седыми прядями.

— Что ты здесь делаешь?

Амели обернулась и увидела Лизбет, стоящую в дверях.

— Почему ты держишь плащ Хита? — спросила та.

— Это плащ Хита?

И тут Амели вспомнила. Прошлой ночью, перед тем как поисковая группа выехала на поиски, Лизбет дрожала от холода, и Хит укрыл ее своим плащом.

— Да…,-кивнула Лизбет. — Что ты здесь делаешь и где Хит? Я заметила, что он вышел из зала, и пошла проверить, как он. Мне кажется, ему грустно. Но его не оказалось в комнате.

Амели бросила плащ и протянула руку с зажатыми прядями:

— Лизбет, ты узнаешь эти волосы?

Девушка напряглась:

— Это принадлежит Карлотте. Где ты?..

— Ты сказала, что Хита нет в его комнате? — оборвала его Амели.

Лизбет, казалось, поняла, что происходит что-то ужасно неправильное, и молча кивнула.

Куда бы он мог пойти?

И вдруг… Амели поняла.

— Лизбет, оставайся здесь и запри за мной дверь, когда я уйду. Не открывай никому, кроме Селин, принца Антона и меня. Ты поняла?

— Нет, не поняла! Скажи мне, что…

— Просто сделай это! — Амели выбежала за дверь, захлопнув ее за собой. — Запри дверь, — крикнула она и бросилась к лестнице.

***

Джоанна вела Селин по заднему коридору замка. У основания восточной башни они повернули и пошли по короткому коридору на кухню. Здесь кипела бурная деятельность.

— Почистите кастрюли! — кричала женщина в фартуке и с измученным видом. — Они мне нужны на завтра.

Несколько молодых девушек побежали за кастрюлями, и лишь несколько человек оглянулись, когда Джоанна вела Селин по дальнему коридору. Выйдя из кухни, они спустились на три ступеньки и свернули в еще один коридор. Он был короче того, по которому они только что шли.

Джоанна остановилась перед тяжелой дверью и подняла связку ключей:

— Я открою ее, но спускаться туда не буду.

— И не нужно. Я итак в большом долгу перед тобой за то, что ты провела меня так далеко.

— И ты сдержишь свое обещание?

— Да. Тебе понравится Сеон. Это хорошее место.

— Будь осторожна, — предупредила Джоанна. — Леди Саорис пугает меня, — с этими словами она отперла дверь и распахнула ее.

— Оставь ее незапертой, — проинструктировала Селин, и прошла через дверь на темную лестничную площадку.

Селин спустилась на один этаж и вышла из узкого арочного прохода в большую комнату без окон с каменными стенами. Вдоль трех стен стояли небольшие жаровни, дававшие много света. Вдоль четвертой стены выстроились копья и арбалеты.

Селин видела это место раньше… когда читала Саорис. В видении та накладывала защитное заклинание на Дамека.

Но теперь Селин заметила некоторые отличия от своего видения. Стол сейчас был почти пуст, только на одном его конце лежало несколько стопок книг. Впрочем, в остальном все совпадало. Повернувшись, Селин увидела на другом конце огромной комнаты очаг. Огонь был разожжен. Над огнем установлен железный крюк, и с крюка свисал такой же маленький металлический котелок с выгравированными снаружи символами, как и в ее видении.

Саорис стояла перед котлом с закрытыми глазами и что-то шептала. Она, как и в видении, впала в транс и, казалось, не осознавала присутствия Селин в комнате. В правой руке женщина держала небольшой кинжал.

В отличие от видения из более отдаленного будущего Саорис, ее внешний вид был безупречен, как будто то, что она делала сейчас, не требовало особого планирования и особых усилий.

Эта мысль не принесла Селин никакого утешения.

Может быть Саорис все-таки убийца? Если так, то почему Селин не увидела этого, когда читала женщину? И какой у нее мог быть мотив?

— Дыхание… — прошептала Саорис. — Дыхание жизни прервано… повержено ниц… искоренено. — Не открывая глаз, она чиркнула острием кинжала запястье, и несколько капель крови скатились в котел.

Это было все, что Селин нужно было увидеть и услышать. Что бы Саорис ни произносила в этот момент, это не было защитным заклинанием.

Копья на стенах были закреплены выше головы Селин, и она сомневалась, что сможет поднять хотя бы одно из них. Арбалеты не были заряжены. Но на стене висело одно короткое, крепкое копье. Сняв копье со стены, Селин крепко сжала древко в руке и пошла к Саорис

***

Амели побежала вниз к кладовой у основания восточной башни, которую показал ей Хит. Быстро пройдя кладовую, она вышла через дверь в дальней части кладовки и спустилась по лестнице вниз. Амели услышала потрескивание поленьев и увидела мерцающий свет еще до того, как вошла в караульное помещение старой тюрьмы. Хотя она понятия не имела, что найдет внизу лестницы, ей потребовалось мгновение, чтобы осознать открывшееся перед ней зрелище.

В небольшом очаге потрескивал огонь. Хит сидел, скрестив ноги, на полу в центре треугольника, нарисованного черным мелом. Туника и шерстяная рубашка валялись в нескольких шагах позади него, а грудь и руки были обнажены.

Парень вспотел, и его кожа блестела во всполохах огня. К левому предплечью был пристегнут кинжал. Прямо над ножнами Амели увидела несколько глубоких порезов, которые только-только начали заживать. На гладком торсе Хита не было ни единого волоска, но мышцы на руках были более рельефными, чем она ожидала. Над огнем был прикреплен