Повариха по секрету сказала.

— Да-а… Темные дела.

Вера прошлась из угла в угол. Кирилл добросовестно наморщил свой лоб.

— Он предложил мне посмотреть соседние турбазы, дескать, там получше, покрасивей… — задумчиво продолжала Вера.

— Ага! Нам-то холмы нужны. А остальные турбазы зажаты друг другом, забор на заборе, — живо возразил Кирилл.

— Правильно. Но мне думается, Кирилл, что мы должны поиграть с ним в поддавки.

— Поехать посмотреть?

— Да. Не показывать, что его база нам так уж приглянулась, не выдавать наших карт: А тем временем приглядеться к нему.

— А может, его это.., припугнуть? — Кирилл потер свой пудовый кулак.

— Ни в коем случае. А если оправдаются мои подозрения насчет наркотиков? Уж он найдет способ от нас избавиться, Кирилл. Не забывай, что с нами ребенок.

— Два, — усмехнулся Кирилл.

Иллюстрируя его слова, в комнату заглянула Люба.

Платье ее было мокрое, хоть выжимай.

— Ты, случайно, не купалась ли в реке? — предположила Вера.

— Нет, что вы, Вер Сергевн! Купаться еще холодно. Я стирала.

— Где же ты стирала? — ахнула Вера, не припомнив на турбазе подходящего для стирки места, кроме ржавых умывальников.

— В бане. У них тут знаете какая баня. Вер Сергевн! Закачаешься! Сауна и бассейн. Я с официанткой познакомилась, такая добренькая. Она увидела, что я холодной водой пеленки стираю, и пожалела меня.

Идем, говорит, я тебя проведу, только ты, говорит, администратору не говори, что я тебе разрешила. Он не велел.

— Та-ак… — Вера многозначительно посмотрела на Кирилла.

— Там и душевые, и зал большой, где переодеваться, — не унималась Люба. — Снаружи изба и изба, мы мимо проходили, когда приехали. А внутри просто сказка.

— Зазеркалье какое-то, — произнесла Вера, и от менеджера не укрылась ее внезапная бледность. Так бывает, когда человека внезапно сильно напугает что-нибудь. — А он мне старые душевые в нос тыкал, — задумчиво проговорила она, глядя в окно. — Ну и дела…

— Да послать этого администратора куда подальше! — запальчиво воскликнул Кирилл. — Зажрался он!

Сидит царьком на хорошем месте и боится, что новые хозяева его попрут!

— Так, ребята. Давайте договоримся — мы все будем осторожны. Лишнего не болтать ни с кем. Поживем несколько дней, потом решим, что и как.

Оставшись в комнате одна, Вера вытянулась на кровати и закрыла глаза. Ноги гудели. Ситуация с турбазой представлялась ей настоящей головоломкой. Она никак не могла отделаться от мыслей о ней и об администраторе. Почему же он так враждебно к ней настроен? Почему он с первых минут буквально невзлюбил ее? Быть может, дело не в его криминальности, а в ней? Почему в жизни она зачастую вызывает в людях недобрые чувства? Еще не узнав ее, они уже настраиваются агрессивно по отношению к ней.

Впрочем, она научилась защищать себя от чужой враждебности и от мнимой дружбы, которая непременно обернется предательством. Оградила себя от друзей и поставила крест на любви. И без этого можно прожить. А с людьми, с которыми сводит бизнес, нужно вовремя установить дистанцию. И держать ее. И действовать не сердцем, а умом. Взять хотя бы этого типа. Он возомнил, что она глупее его.

Но она докопается до истины, чего бы ей это не стоило. И сделает так, как нужно ей.

С этими мыслями она уснула. Она Проспала ужин, а разбудил ее настойчивый Ксюшкин писк. Вера открыла глаза. За окном синела ночь, в комнату проникла прохлада. Девочка надрывалась за стеной, и к ее крику примешивалось плаксивое бормотание Любы.

Вера повернулась на другой бок. И как ее угораздило пойти на поводу у Антонины? Потащить ребенка с собой. Ей эта поездка еще вылезет боком. Ребенок не унимался. Писк неуклонно перерастал в требовательный плач. Вера встала, накинула халат, вышла на веранду, Ночь была прозрачной и пахла дубовыми листьями. В комнате Любы стоял дым коромыслом. Краснея от крика, Ксюшка и шмыгающая носом Люба брали друг друга измором. Перевес был явно на стороне Ксюшки.

— Лучше бы я в казино пошла работать! — со слезами в голосе встретила Веру нянька. — Или стриптиз танцевать.

— Тебя бы не взяли, — успокоила Вера. — Ноги не те.

Вера забрала у нее Ксюшку, но та лишь на миг взяла передышку, присматриваясь к новому лицу. И снова как заорет!

— Воды давала?

— Не берет!

— А ела она хорошо?

— Пузырек манной каши высосала, Вера Сергеевна! Что ж вы думаете, сама я, что ли, эту кашу съела?

Мы с Кириллом ее и накупали вчера. Не знаю, чего ей не хватает.

— Ложись, — бросила Вера и вышла с ребенком на воздух.

«И чего ради я ее пожалела?» — вновь распекала Вера себя. — Могла бы подобрать няньку поопытней. Сама виновата. Ребенок, возможно, инстинктивно чувствует, что его отняли от матери. Поэтому и беспокоится".

— Кричи не кричи, а мамка твоя не услышит, — ворчала Вера под шум сосен. — Мамка не выросла пока, глупая она и не понимает, что ты-то как раз для нее — самый близкий человечек. Она вырастет и поймет. А ты должна спать и есть, чтобы расти быстрее.

Вдруг Вера поняла, что ребенок молчит. Ксюха хлопала ресницами, то ли слушала ее, то ли созерцала звезды. Вера задрала голову в небо. Неужели дите там что-то видит?

Так или иначе, но девочка молчала.

— «Ай люли, люди, люли, прилетели журавли», — тихонько запела Вера, укачивая племянницу.

Вера ходила туда-сюда перед флигелем. Девочка слепила глазки и, кажется, совсем угомонилась. Вера тихонько пошла к дому. Толкнула дверь и вошла в свою комнату. Огляделась, соображая, куда бы положить девочку. Но Ксюшка тут же сморщилась, покраснела и закряхтела вновь. Она разразилась плачем с новой силой, будто и не было предварительного укачивания и всего прочего. Вера шагнула назад, на веранду. Почувствовав свежий воздух, девочка моментально притихла, уцепила Веру ручонкой повыше локтя и принялась монотонно пощипывать.

— «Ай люли, люли, люли…», — затянула Вера, вымеряя дорожку шагами. Ничего себе новости! Выходит, спать мы желаем исключительно на свежем воздухе, а о комнате и речи нет? Значит, вышагивай, баба Вера, тут, как молодой солдат!

Ксюха благовоспитанно сомкнула реснички, но, помня коварство своей внучатой племянницы, Вера решила на всякий случай нарезать еще несколько кругов по территории, прежде чем обманным путем водворить, младенца в помещение.

Выполнению задуманного препятствовали комары.

Они роились у самого лица, норовили укусить побольнее. Ноги спотыкались на шишках. Пресловутое «ай люли» переходило в зевок. Во флигеле напротив мерцал голубоватый свет. Администратор, похоже, смотрел телевизор, Интересно, он круглый год здесь торчит или только летом? Жена, наверное, рада избавиться от такого пессимиста и зануды.