Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мужчина махнул безнадежно рукой.
– Что надо? – спросил он у Пантелеева.
– Побрякушки с барышни снимите, – сказал Ленька, показывая револьвером на тонкую шею девушки. – И сережки не позабудьте. Ушки ей не пораньте, ручки-то у вас, чай, трясутся, вы уж поосторожней.
– Я сама, – глухо проговорила девушка и с досадой вытащила серьги.
– Накидочку, – сказал Пантелеев.
Девушка сдернула с плеч меховое боа, бросила на руки Леньке. Тот ловко увернулся, боа упало на землю.
– Аккуратней, барышня, – укоризненным тоном произнес Ленька. Он поиграл револьвером и кивнул ее молодому спутнику: – Пальто, будьте любезны, часы. И бумажник. Только не швыряйтесь, покажите воспитание.
– Куда класть? – спросил молодой человек.
– На землю положите, – кивнул Ленька.
Второй бандит насмешливо наблюдал за происходящим. Сцена разыгрывалась почти в полной тишине и без всяких попыток сопротивляться. Мужчина постарше, правда, отказался снять кольцо:
– Это обручальное.
– Если вы женаты, зачем по клубам ходите? – удивился Пантелеев. – Сидели бы дома с женой.
– Моя семейная жизнь до вас не касается, – с достоинством произнес мужчина.
– Снимай кольцо, сволочь, – распорядился Ленькин спутник.
– Для вас нет ничего святого, – с сердцем произнес мужчина, сдергивая с пальца кольцо.
– Будто для вас есть, – огрызнулся бандит. – Жируете, когда народ с голоду пухнет.
– Кто тут пухнет? – закричала девушка. – Ты, что ли, пухнешь, бандитская рожа?
– Митя, – вмешался Ленька, останавливая своего спутника, когда тот двинулся было к обидчице, закусив губу, – что ж ты с барышней воевать надумал? Покричит по женскому делу и успокоится, а ей кавалеры других серег накупят.
Молодой мужчина вздохнул:
– Что делается…
– Документиков при себе не имеете? – обратился к нему Ленька. – Нам позарез документики разные нужны.
Мужчина кивнул на свой бумажник, лежащий на земле:
– Поищите, там и документ есть.
– Вот как ладненько все получилось, – обрадовался Ленька. – Ну, граждане нэпманы, благодарим вас за понимание и сотрудничество.
Он забрался в пролетку. Митька Адъютант поднял с земли боа и бумажник и сел рядом с Ленькой.
– Доброй вам ночи, – весело крикнул Ленька и подтолкнул извозчика: – Поехали!
* * *
Иван Васильевич разложил на столе бумаги.
Ограбление пролетки у «Сплендид-паласа». Затем – склад на Садовой, выгребли все подчистую. Налет на квартиру гражданки Громовой. Странно, потому что Громова не так уж была и богата. Однако затем – почти триумфальное ограбление ювелира Рожанского. Налет на хлебопекарню, забрали выручку за день. «Обыск сотрудниками ГПУ» квартиры гражданки Ищенко – владелицы процветающего трактира. Ограбление фабрики пищевого треста, бывшей «Блингкен и Робинсон». Налет на железнодорожный кооператив.
Широко зажил гражданин Пантелеев… Кое-кто был по горячему следу арестован и дожидался завершения следствия. Однако без главаря это по-прежнему было невозможно.
Для каждого налета Ленька набирал в банду новых людей. Они-то по большей части и попадались, если попадались вообще. Сам Ленька и его ближайшие подручные – Пан, Гавриков-Адъютант и Мишка Корявый – были неуловимы.
– Что нового по делу Манулевича? – Иван Васильевич узнал Юлия по шагам и задал вопрос, даже не поворачиваясь к вошедшему.
Юлий скользнул к столу. Он был бледный, но больше от усталости, а в общем довольно спокойный. И выглядел неплохо – перестал жить с постоянной опаской и даже как будто обрел себя. Ивана Васильевича это обстоятельство немного забавляло, когда он давал себе труд размышлять о Юлии.
– О том, что Манулевич понесет деньги, знали трое, – сообщил Юлий. – Все из начальства.
Артельщик пожарного телеграфа Манулевич должен был доставить из пункта А в пункт Б большую сумму казенных средств, но по дороге был остановлен Пантелеевым. Это произошло среди бела дня. Ленька просто подошел, представился и вежливо попросил отдать деньги. Пантелеев всегда был вежливым. Здоровался, рекомендовал не нарушать общественного спокойствия. Манулевич ощутил револьвер, прижатый к его боку сквозь карман, и быстро выпустил из рук баульчик. Ленька поблагодарил и ровным шагом ушел с добычей, а Манулевич тотчас побежал в УГРО – сдаваться, поскольку не меньше, чем смерти от бандитской пули, боялся обвинений в хищении и растрате.
Иван Васильевич сказал Юлию:
– Вот вам ордер, возьмите трех красноармейцев и арестуйте всех, кто знал о деньгах.
– Может, двое из них невиновны, – предположил Юлий.
– А может, и виновны, – возразил Иван Васильевич. – Вы их для начала арестуйте и привезите сюда, а я побеседую. Пантелеев совершенно обнаглел, и с этим нужно что-то делать. Сознательные товарищи поймут и не будут держать зла на правоохранительные органы.
Юлий встал, отсалютовал как умел и вышел. Ему, пожалуй, нравилось работать в этом учреждении. Больше, чем грузчиком. Хотя Дзюба и продолжал посматривать на него иронически.
* * *
На исходе лета городские власти вынуждены были признать, что положение дел с бандитизмом в Петрограде становится просто критическим. Теперь улицы постоянно патрулировались конной милицией. Помогало это, разумеется, плохо, хотя кое-какие положительные сдвиги в плане пресечения хулиганства намечались.
Ленька несколько раз встречался с патрулями и по первому же требованию охотно предъявлял им разные документы. Его проверяли и отпускали. Леньку это ужасно веселило.
– Ничего они не поймут, – говорил он в таких случаях своим спутникам. – Кишка у них тонка – взять Пантелеева.
– Ты, наверное, лошадиное слово знаешь, – сказал ему однажды Гавриков, – больно уж ловко отводишь глаза милиции.
– Может, и знаю, – не стал отпираться Ленька.
Они с Гавриковым разошлись неподалеку от Миллионной, после чего Ленька направился в сторону Невского – на квартиру, которую снял несколько дней назад. Таких квартир по всему городу у Леньки было больше десятка – он не любил ночевать дважды на одном месте и часто перемещался.
Что ему не понравилось, так это цокот копыт, и притом сразу с двух сторон: навстречу ехал конный патруль, а сзади догонял извозчик. Ленька не прибавлял и не сбавлял ход, как шел себе – так и продолжал идти, но сердце неприятно бумкнуло, словно друг, который пришел с дурной вестью и теперь стучит в дверь, чтобы отворили.
Пролетка внезапно приостановилась. Сидевший в ней гражданин схватил извозчика за плечо, приподнялся и закричал, показывая на Леньку:
– Налетчик!
Тотчас конный патруль, ни о чем не спрашивая, развернулся и двинулся Леньке наперерез. Командир патруля, товарищ Никитин, человек с хорошим боевым опытом, отослал красноармейца к пролетке – записать имя свидетеля, а затем сразу к ближайшему телефонному аппарату – вызывать подмогу. Сам же товарищ Никитин выхватил револьвер и помчался вслед за убегающим Пантелеевым.