— Красивый папа у твоей ученицы, — язвительно сказала девушка.

— Иди к себе, Света, сейчас же, — повысила голос Наташа.

«Ничуть не изменилась, — подумал Роберт. — Все так же любит командовать, хотя ничего особенного девушка не сказала».

Света, передернув плечами, ушла.

— Проходите, Роберт Михайлович, — сказала Наташа, приглашая его в гостиную. — Я хотела бы поговорить с вами на очень щепетильную тему. Это касается вашей дочери.

От того, как она произнесла его имя и отчество, его, как и тогда, бросило в жар.

И она тоже смутилась и замолчала. Но не из-за него. Проследив за ее взглядом, он увидел, что на пороге гостиной появилась Света. «Племянница», — подумал он. Такой взрослой дочери у Наташи быть не могло.

— Я ушла на свидание, — объявила с детским вызовом девушка. — Приду очень поздно, если приду.

— Какое еще свидание? — шагнула к ней Наташа.

— Я тоже имею право на личную жизнь, — за девушкой захлопнулась входная дверь.

Наташа бросилась вслед за ней, но сразу вернулась.

— Что мне с ней делать? — произнесла Наташа. — Пусть только вернется.

— Она права, Наташа, — вступился за девушку Роберт. — Она уже взрослая. Сколько ей, шестнадцать?

Он подумал, что Наташа была немногим старше, когда отдалась ему.

— Тринадцать, — сказала Наташа.

Он присвистнул от удивления. Чуть старше его Лолиты и такая же глупышка, хоть и акселератка, в отличие от его миниатюрной дочери.

— А отец позволяет ей гулять по ночам? — спросил он вполне двусмысленно.

— Мы живем вдвоем, — сказала Наташа.

— А где ее мать? — Роберт вспомнил маленькую Власту. — Она ведь, вероятно, твоя племянница?

— Света — моя дочь, — ответила Наташа, глядя в пол.

«Значит, она вышла замуж сразу после того, как рассталась со мной».

— Я понимаю, Наташа, — хрипло сказал он. — Вы с мужем разошлись. Ты всегда была независимой, и в этом нет ничего странного. Но может, сейчас тебе лучше смирить свою гордыню и стремление к самостоятельности и обратиться к нему за помощью. Вряд ли он откажется помочь…

Он замолчал и усмехнулся. Ведь она позвала его, чтобы поговорить о его дочери! И сейчас напомнит об этом.

— Да какая там самостоятельность, — пробормотала Наташа. — У нее просто нет отца. И никогда не было.

— То есть как? — не понял Роберт.

— Я никогда не была замужем, — ответила Наташа.

Тут до него стало что-то доходить. И он понял, почему ему показались знакомыми черты лица девочки. У нее были серые материнские глаза, а их разрез, форма носа и губ, овал лица — все было его. Он ежедневно видел это в зеркале.

— А тринадцать ей исполнилось в апреле. — Считать он умел.

Наташа молчала.

— Наташа, это моя дочь? — прямо спросил он.

— Нет, что ты. — Она по-прежнему не поднимала глаз.

Он понимал, что ничего не добьется, и она будет настаивать, хотя факт очевиден. Угрозы и уговоры ни к чему не приведут.

— Скажи, пожалуйста, это моя дочь? — еще раз спросил он, понимая всю безнадежность вопроса. Она ведь даже не захотела ему когда-то сказать, что беременна. Значит, просто хотела родить от него, как Женя и многие другие женщины. Он к этому привык.

— Да, — вдруг ответила она и посмотрела на него.

Так она смотрела на него четырнадцать лет назад, когда он целовал ее.

— Наташа! — Он не выдержал и привлек ее к себе, по инерции напрягая мышцы, чтобы удержать ее, ожидая, что она его оттолкнет.

— Роберт. — Она еще ближе прижалась к нему и заплакала. Ее слезы он видел второй раз в жизни.

Она не вырывалась, как когда-то, когда он подхватил ее на руки, а только крепче обняла его за шею, словно боялась, что он ее отпустит. Все было так, как и в прежние времена. Ни с одной женщиной ни до нее, ни после он не испытывал таких неповторимых ощущений. Она действительно была той самой единственной, созданной для него. Это проверено временем. И он впервые за столько лет почувствовал себя счастливым.

— Ты хоть немного любила меня тогда?

— Я всегда любила тебя, — ответила она. — А ты разве не знал?..

…Они бродили по темным улицам, разыскивая дочь, и разговаривали о прошлом.

— Как глупо, — только и мог сказать он.

— Глупо, — согласилась она.

— Мы должны все сказать дочери, — решил он.

— Это твое право, Роберт, — сказала Наташа. — Но не будет ли ей хуже оттого, что у ее отца другая семья? Она всегда мечтала иметь отца.

— У меня нет семьи, — возразил Роберт. — И, если ты согласна, мы могли бы начать все сначала и больше не расставаться. — Он обнял ее.

— Я согласна, — Наташа остановилась. — Но… у тебя есть другая дочь.

— Она все равно не нужна матери, — сказал Роберт, — и, если ты не против, мы могли бы быть отличной семьей. Она тебя очень любит.

— Я не против, — сказала Наташа.

После безуспешных поисков они вернулись домой. Светлана была уже там.

— А что, папа твоей ученицы будет спать у нас? — с иронией спросила она у матери.

— Это твой папа, Света. И он хотел бы с нами жить, — ответила Наташа.

— Вот как? Папа? — усмехнулась девочка. — Пусть уходит, или уйду я. Насовсем. — Она скрылась в своей комнате.

— Я ухожу. — Он направился к выходу.

— Ты прав, так будет лучше. — Наташа не смотрела на него, голос ее дрожал.

— Мы будем вместе, — твердо сказал он.

В тот же вечер он объявил жене, что намерен с ней расстаться. Жить на две семьи он не хотел. Была невыносимая истерика, слезы и упреки, но он точно знал, что не нужен ей, поэтому продолжал молча собирать свои вещи.

— Лолита будет жить со мной, — объявил он как о чем-то само собой разумеющемся.

— Нет. — Она вдруг прекратила истерику. — Я этого не допущу.

— Она любит меня, а я люблю ее. — Роберт был рад, что она успокоилась. — И она предпочтет меня. Выбирать, в конце концов, ей.

— Я ей не позволю, я ее не отпущу. — В его некогда покладистой маленькой жене было столько железной твердости!

— Значит, будем решать через суд, — сказал Роберт, — и ее отдадут мне. Все подтвердят, что тебе никогда не было до нее дела.

— Я убью ее, и она не достанется тебе все равно. — Роксана улыбнулась, и он понял, что она не шутит. — А ты не будешь с ней даже встречаться, если уйдешь.

Он понял, что это шантаж. Поэтому она и успокоилась: увидев, что слезы ее на него не действуют, вспомнила о его любви к дочери.