— Почему же тогда в бегах?

— У меня же нет французского гражданства, поэтому ситуация у меня сложная. Если меня задержат, то за одни махинации с переводом денег сразу выдворят из страны.

Ким такой же, как они. Он лжет. Он наверняка совершил что-то серьезное, но не хочет мне в этом признаваться.

— А ты, Царевна, так ли ты невинна, как утверждаешь?

Кассандра не отвечает. Забравшись на вершину горы из покрышек, она разглядывает заброшенный мусоросжигательный завод.

— Куда ты смотришь? А… на Молох! На нашего побежденного дракона.

Девушка спускается с горы и бежит к заводу. Она останавливается перед большой металлической дверью. Вход в мусоросжигатель закрыт на цепь с висячим замком. Официальные печати, размытые дождями, напоминают о том, что вход внутрь запрещен.

Кассандра трогает цепь.

— Он огромный и пустой, — говорит Ким.

Кассандра поднимает какую-то палку и стучит по стене, чтобы услышать эхо и представить внутренние размеры помещения.

— Осторожно! — кричит молодой человек.

Слишком поздно.

Она задевает улей с дикими пчелами, спрятавшийся в углублении стены. Оттуда немедленно вылетает рой пчел и атакует Кима и Кассандру. Молодые люди бегут к остову какой-то машины, забираются внутрь и поднимают стекла.

— Пчелы. Дикие, питаются цветами, что растут на свалке. И делают мед, представляешь? Во всем мире пчелы исчезают, а эти — мутировали.

Кассандра улыбается.

— Почему ты улыбаешься, Царевна?

— Потому что мы сами похожи на пчел, которых поймали дети. Знаешь, ставят сверху стакан и ловят. А сейчас мы в тюрьме, а они снаружи и смотрят на нас сквозь стекло.

Ким откидывает прядь волос, упавшую ему на лоб, и серьезно смотрит на Кассандру.

Пчелы продолжают кружить вокруг машины. Часы Кассандры показывают: «Вероятность умереть в ближайшие пять секунд: 15 %».

Девушка закрывает глаза и пытается вступить в духовный контакт с пчелами.

— Не знаю, что ты сделала, но они вроде бы успокаиваются, — признает кореец.

— Я мысленно уничтожила пропасть между нами. Я думаю, что сумела дать им понять, что я, так же как и они, обитательница свалки.

Молодые люди выходят из машины… и пчелы кусают их. На коже немедленно появляются маленькие болезненные припухлости.

— Ну не все еще доработано. Думаю, я могу мысленно активизировать свои естественные защитные свойства, чтобы обезвредить яд.

Кассандра смотрит на часы, которые показывают: «Вероятность умереть в ближайшие пять секунд: 41 %».

Слава богу, меньше пятидесяти. Пробабилис не заметил пчел, потому что тут нет камер, компьютер не может узнать, что с нами произошло. Но сейчас он по моему учащенному пульсу понял, что возникла какая-то проблема.

Потерявшие жала пчелы, глухо гудя, агонизируют у их ног.

Пападакис был прав: они не размышляют. Они запрограммированы на то, чтобы ужалить и умереть. Они не испытывают сомнений, они не рассуждают. Как молодые люди, которых воспитывают в религиозных школах так, чтобы сделать из них убийц. Как молодые люди, которые никогда не задают себе вопросов.

Ким и Кассандра убегают со всех ног. Почувствовав, что опасность далеко позади, они падают на кучу пластиковых пакетов.

— Ты ненормальная! — говорит Ким.

Ты тоже.

Они глубоко дышат.

— Я не люблю ненормальных.

А я не люблю людей… которые не любят меня.

«Вероятность умереть в ближайшие пять секунд: 32 %»

— Что это за часы?

— Если я скажу тебе, ты не поверишь.

Я и сама-то не верю.

Кто мой брат?

Кто этот гениальный и одержимый человек, придумавший подобный прибор?

Улажу местные проблемы и сразу займусь его поисками. Лишь отыскав брата, я узнаю, кто я и почему я такая, какая есть: существо без прошлого, обращенное только к будущему.

Я хочу найти свои воспоминания, а для этого надо порыться на свалке моей памяти.

Фетнат Вад осторожно накладывает на пчелиные укусы особую мазь, состоящую из зубной пасты, сыра рокфор и сигарного табака. Попутно он проверяет, хорошо ли зарубцевались крысиные укусы. Чуть поодаль Эсмеральда складывает собачьи шкуры и распределяет их по сумкам.

Орландо смазывает жиром ножи и стрелы, которые он наточил. Все заняты своими делами. Ким на секунду высвобождается из рук Фетната и включает телевизор, который передает последние известия. Из динамиков звучит голос журналиста:

— Первое и главное: футбол. На европейском кубке чемпионов туринский «Ювентус» выиграл у «Челси» два — один, благодаря пенальти, забитому Рональдиньо на последней минуте. Встреча сопровождалась жестокими стычками болельщиков. Двое погибших и один серьезно пострадавший у англичан и двое раненых в рядах итальянских фанатов. Арбитр также подвергся нападению и был спешно доставлен в больницу. Его жизнь вне опасности, но он рискует лишиться глаза.

Второе: экологическая катастрофа. Танкер под греческим флагом потерпел крушение у берегов Бретани, неподалеку от Карнака. Из пробоин в корме танкера в прибрежные воды вытекают тонны нефти. Природоохранные ассоциации уже говорят об экологической катастрофе для фауны и флоры региона. Ведутся переговоры о возмещении убытков местным жителям.

Третье: очередной экономический скандал. Производители автомобилей, предвидя возможное уменьшение продаж, начинают массовые увольнения сотрудников. Что влечет за собой увеличение безработицы и снижение покупательной способности среднего француза, а следовательно, и падение спроса на автомобили.

Четвертое: международная политика. Вспышка эпидемии холеры в Зимбабве. Насчитывается уже более четырех тысяч умерших, десятки тысяч зараженных не получают врачебной помощи. Президент Франции предлагает направить международную помощь этой стране. Но восьмидесятипятилетний президент Зимбабве Роберт Мугабе заявил: «Пусть остальные страны занимаются своими делами». Он напоминает о том, что не критиковал Францию, когда в Европе началось коровье бешенство, и просит не критиковать его за «небольшие внутренние медицинские проблемы». После тревожного заявления ВОЗ Роберт Мугабе решил закрыть въезд в страну для журналистов и гуманитарных организаций, которые, как он считает, являются просто шпионами, желающими распространить ложную информацию с целью дискредитировать его, Роберта Мугабе, и представить в выгодном свете его конкурентов.

Пятое: международная политика. Процент женщин в составе населения Китая резко падает. Это вызвано модой на эхографию, в результате которой матери, ожидающие девочек, делают аборты. По установившейся традиции все родители предпочитают иметь сыновей и не хотят изменять обычаям предков.