– Привет, – сказал он, припарковавшись на пустой парковке.

– И вам не хворать, офицер, – ответил ему Митч. – Подумал, что тебе захочется как можно скорее узнать результаты тех тестов, что я собирался сделать.

– Спасибо, Митч, – поблагодарил сержант, хотя и не знал наверняка, что собирался проверять эксперт. – И что же ты выяснил?

– Да вообще ни хрена, – услышал он в ответ.

– Ах, вот как… – ответил Пенн, уверенный, что ничего нового он уже не услышит.

– Странно, правда?

– Митч, я не совсем уверен…

– Я взял образцы с разных мест на этой футболке. Как ты знаешь, в жизни мы постоянно собираем на себе частицы разных ДНК, и большинство из них оседает на нашей одежде, но эта футболка чиста, как слеза младенца. На ней нет ни шиша.

– И что ты этим хочешь сказать?

– Что, по моему мнению, эту футболку никто никогда не носил.

К тому моменту, когда им принесли свежий кофе, ресторан опустел.

– Итак, вернемся к телевизионному шоу, – напомнила Ким, заплатив за информацию требуемую плату.

– Инспектор, вы когда-нибудь задумывались над тем, что человека можно любить и ненавидеть одновременно?

– Это вы о своем отце?

– Тогда все было бы слишком просто, правда? Нет, не о нем.

– Продолжайте, – попросила Ким.

– До четырех лет я всех устраивала. Развивалась не семимильными шагами, но и без задержек. Я была нормальным, средним ребенком. И все было хорошо. Но появление Белинды все изменило. Ее гениальность изменила наши жизни. Мой отец был убежден, что если я приложу усилия и буду много учиться, то смогу достичь ее уровня. Годами нас одевали совершенно одинаково, как двух кукол из театра марионеток. Мы просыпались в нашем крохотном собственном мирке и сразу же начинали учиться. Это была не жизнь, а существование. Мы боролись друг с другом за внимание и одобрение отца. И Белинде это было нужно даже больше, чем мне. Внимание было для нее своего рода наркотиком. Ей его вечно не хватало. По вечерам мы, измученные, молча забирались в свои кровати. У нас не было никакой нормальной родственной связи, ведь мы постоянно соревновались друг с другом.

Вероника, вспомнив былое, покачала головой. Ким молча ждала.

– После этого шоу отец полностью отступился от нас. Ведь Белинда показала, что она тоже живой человек. Всего одна ошибка – и она запятнана навеки. В том, что касалось занятий, ничего не изменилось, но теперь отец нанял частного преподавателя. Белинда никак не могла смириться с тем, что он от нас отказался. Ведь она полностью монополизировала его внимание уже в возрасте четырех лет. Но больше мы его не интересовали. Он отменил нашу поездку на олимпиаду и…

– На олимпиаду?

– На Международную олимпиаду по математике. Сто стран прислали на нее по шесть участников каждая. Участники должны были решить шесть задач без использования калькуляторов. Вообще-то Белинда и не хотела туда ехать, но после того как отец лишил ее своего внимания и любви, она изо всех сил старалась вернуть их. И чем сильнее старалась, тем дальше он уходил. И когда два ее диплома не произвели на него никакого впечатления, она перешла к запрещенным способам.

– Секс? – уточнила Ким.

– А также наркотики. Она увлекалась ими в возрасте двадцати-тридцати лет. Ей необходимо было любое внимание отца – ничто другое ее не интересовало, а без него она не могла жить.

– А как же вы? – спросила Стоун. – Разве вы не могли в какой-то момент освободиться от всего этого?

– Я пыталась. За несколько месяцев до смерти родителей я стала жить отдельно. А Белинда, не получая столь необходимого ей внимания, серьезно подсела на наркоту. Меня вызвали в клинику, когда она чуть не умерла от передоза, и тогда я поняла, что не смогу отказаться от нее.

– То есть вы защищали ее от нее самой?

– Пыталась, – Вероника кивнула.

– И вы не хотели, чтобы она приезжала на эти мероприятия?

– На тот случай, если воспоминания заставят ее вернуться к наркотикам.

Наконец Ким стала лучше понимать взаимоотношения, существовавшие между сестрами. Жизнь в абсолютно изолированном мире связала их такими связями, понять которые могли только они. И это несмотря на то, что их собственный отец ежедневно стравливал их друг с другом, а после одевал как двойников и демонстрировал всем желающим ради славы и денег. Теперь Стоун могла понять эту паутину, сотканную из горечи и любви, в которой навсегда запутались сестры.

– Трудно быть гениальным ребенком, инспектор. Но быть родственницей гениального ребенка ничуть не легче. Мы обе были так или иначе лишены детства.

Это Ким вполне могла себе представить.

– Но неужели вы добровольно отказались от своей жизни, чтобы защищать сестру?

Задумавшись на мгновение, Вероника кивнула.

– Да, потому что я была виновата во всем случившемся.

– Вы сейчас об этом шоу? – уточнила инспектор, вспоминая выражения на лицах двух девочек. – О том вопросе, который полностью изменил вашу жизнь?

Вероника утвердительно кивнула.

– Она специально дала неправильный ответ?

Еще один кивок.

– Но почему?

– Потому что так велела ей я, – ответила Вероника едва слышным шепотом.

Пенн не удивился, увидев Тревиса, который ждал его у входа в управление.

Он позвонил заранее и попросил босса о встрече. Тревис согласился выслушать его, как только тот появится на работе.

– Судя по твоей физиономии, ждать хороших новостей не стоит, – заметил он, покусывая нижнюю губу.

Пенн решил, что не стоит пытаться подсластить пилюлю для своего бывшего начальника, которому все это было так же неприятно, как и ему самому.

– У меня исчезли последние сомнения, командир. Григорий Нориев невиновен. Он никого не убивал. Мы взяли не того человека.

Тревис молча посмотрел на пакет с вещественным доказательством, а потом перевел взгляд на Пенна. По дороге на работу сержант заскочил в морг и забрал футболку. По лицу Тревиса было понятно, что он догадывается, насколько бесполезной для них стала эта улика. Теперь ее уберут на склад, и она будет лежать там до тех пор, пока не закончится внутреннее расследование причин провала следствия и не будет выстроена новая цепочка доказательств.

Когда Пенн начал докладывать о своих изысканиях, Тревис жестом попросил его отойти от двери.

– Не хочу, чтобы это становилось общим достоянием, пока я не проинформирую руководство, – предупредил он.

В этот момент зазвонил телефон Пенна. Тот не стал отвечать, а продолжил рассказ о том, что удалось выяснить насчет футболки. Телефон замолчал – и тут же зазвонил вновь.