Я промолчала, не желая поднимать этот разговор. Совсем уже не хотелось знать правду. И так понятно, что сказка разбилась о реальность. Мой принц оказался чужим мужем. Да и тягаться с его принцессой уж точно не с моей внешностью и фигурой. Я уступала ей во всём.

— Я всё жду, когда же ты закатишь скандал. Начнёшь меня оскорблять и обвинять, а ты молчишь и только смотришь так потерянно,— тихо шепнул он. — Давай, Анита, пожалуйста, назови меня подлецом, бесчувственным мужланом или ещё как. Накричи на меня. Ну же, детка! Не молчи только, прошу тебя!

— Зачем? — я пожала плечами. — Что тут спрашивать? Ты женат. У тебя красавица-жена и у вас уже есть свой кусок земли. Единственное, чего я, правда, не понимаю - это для чего тебе я? Зачем ты возился со мной, обманывал, что любишь? Зачем? — я окончательно сдалась и раскисла.

Схватив край одеяла, натянула его на голову, прячась под ним от реальности.

— Не надо,— огромная ладонь сдернула моё укрытие,— мне не нравится, когда ты прячешься от меня. Я люблю тебя, девочка. И это не обман. Не ложь. Я всё объясню тебе. Все объясню! — Демьян нежно провел тыльной стороной ладони по моей щеке. — Ты как-то быстро завладела моим сердцем, солнышко. Казалось простая симпатия, но очень быстро я понял, что все с моей стороны куда серьезнее. Ты невероятная: хрупкая и сильная, смышленая и невинная. Это так будоражит. Когда я понял, что могу стать твоим первым мужчиной, я словно разум потерял. Но теперь я не хочу быть только лишь первым, я хочу стать единственным. Прости уж меня за эгоизм. Но я хочу быть для тебя всем. И да, я соврал тебе. Надеялся, что моя ложь никогда не выплывет на поверхность. Я не хотел выглядеть в твоих глазах жалким неудачником, легковерным идиотом. Я видел, как ты смотришь на меня, мне так нравится чувствовать себя твоим героем. Я не хочу терять это чувство. Поэтому я обманул.

Тяжело усевшись на пол, Демьян протянул руку и поднял с панели фото. Его лицо перекосила такая злоба. Черты заострились, сделав его иным, чужим.

— Ты с такой любовью на нее там смотришь, — шепнула я.

Демьян рассмеялся.

— Простое позирование для желтой газетенки. Я этот «влюбленный» взгляд весь вечер репетировал. Давно это было. Будто в другой жизни.

Оскалившись, он согнул пластиковую фоторамку, сломав её надвое. Отбросив обломки в сторону, марионер разве что руку от омерзения об штанину не вытер.

— Я не хотел, чтобы ты когда-нибудь узнала об этом. Думал, прибудем на Оюту, я обновлю паспорт и по-тихому продам этот, как ты сказала, «кусок земли». И забуду обо всём, начав всё заново с тобой. Не вышло. Ничего не вышло.

— Я не хотела лезть в твои документы, но я искала шприц, — словно оправдываясь, негромко пробормотала я.

— Я знаю, солнышко. Я всё это время был в сознании, только из-за слабости слова сказать не мог. Видел, как ты достала это проклятое фото, зачем я его только сохранил. Оставил как напоминание о том, каким хорошим офицером я был. Идиот. Я слышал, как ты плачешь. Я, наверное, говорил это тебе уже сотню раз, но… прости меня. Последний раз, прости меня, Анита.

Простить?! В этот момент я точно поняла, что прощу ему всё что угодно. И то, что он недоговаривал и где-то врал - тоже не так страшно. Мы не так давно знакомы, чтобы вот так душу сразу друг перед другом вывернуть. Он имел право скрывать часть своего прошлого. Хотя такой сюрприз, в виде фото его жены в его объятьях, я была принять не готова. Хотелось бы в будущем, чтобы таких недомолвок и недосказанности не было. Посмотрев на Демьяна, я улыбнулась, он таким несчастным выглядел. Словно я не фото нашла, а с любовницей его в кровати застукала.

Хм... О чем это я...

Тут получается, что любовница — это я.

— Демьян? – тихо шепнула я. — Кто я для тебя?

— Ты - моя Вселенная, — тут же отозвался он. — И я не хочу и не могу тебя потерять. Ты - мое солнышко, с тобой моя жизнь вновь стала светлой и теплой.

Сглотнув, я нервно сжала одеяло. Такого ответа я не ожидала услышать и - что кривить душой - мне понравился мой новый статус.

— А что будет с нами дальше? — тихо шепнула я.

— Я не знаю, что будет дальше, но мы точно будем вместе. Пока я жив, я не отпущу тебя. Ты только моя. И хочу быть для тебя единственным.

— Тогда расскажи мне всё, не обманывай больше.

Не удержавшись, я протянула руку и погладила его по голове, пропуская длинные локоны сквозь пальцы. Схватив мою ладонь, он покрыл её лёгкими поцелуями. А потом и вовсе, вскочив на ноги, забрался ко мне в капсулу и лёг поверх одеяла. Обняв, прижался и уткнулся носом в мою макушку.

— Ты простишь меня? Еще один раз, — выдохнул он.

— Да, но расскажи всё, — снова попросила я объяснений.

— Конечно, солнышко, – легко согласился он. — Я действительно пока женат. Перед отлётом я подал на развод. Связался со своим адвокатом и сказал, что отдам ему ровно половину от всего, что он сможет отсудить у моей бывшей супруги. Представляю, как она сейчас ужом крутится, чтобы доказать, что до брака со мной у неё было хоть что-то. Она очень умная женщина. Этого ей не занимать. А я дурак, что попался ей под руку.

Мне немного не понравились его слова. Какая-то подлость в них присутствовала.

— Почему ты не оставил ей всё?

— Я всё оставил ей ещё восемь лет назад, когда был уверен, что мы разводимся, — он злобно хмыкнул. — Это неприятно - осознавать себя идиотом, которого использовали и выбросили за ненадобностью.

— Ты не такой! — возразила я.

— Как оказалось, такой. Тогда, много лет назад, я даже думать не хотел о том, чтобы сидеть в колонии пятнадцать лет, пусть даже на Палладе, где не тюрьма, а санаторий. Когда на суде мне предложили альтернативное отбывание наказания на рудниках, сократив срок до восьми лет, я тут же, не слушая адвоката, согласился. Жена полностью меня поддержала и буквально заткнула рот моему защитнику. Я же мнил себя важной персоной. Только позже понял, куда попал и как попал. А вот благоверная моя - известный журналист - не могла не знать, что за ад творится на рудниках. И как тяжко мне придется опускаться с «небес» на «землю».

— Там правда так страшно, как рассказывают в газетах? — пригревшись, я внимательно слушала Демьяна, но тут не удержалась. В статьях такую жуть порою печатали, что кровь стыла; так неужели всё это не выдумки журналистов, а реальность.

— Правда, солнышко. Но тебе об этом лучше не знать, — меня нежно поцеловали в висок, — Я наивно полагал, что раз я офицер армии, то меня с почестями отправят на курорт за заслуги перед отечеством, так сказать. Жена приехала ко мне через год, тогда я ещё мнил себя незаслуженно униженной важной персоной и всё никак не желал мириться с тем, что жизнь разрушена. Не признавал что я простой каторжник. Она была вся в слезах, рассказала, как её травят, как ей тяжело и попросила развод. Обещала не бросать, твердила, что семь лет быстро пролетят, и когда я выйду на свободу, всё будет как прежде. Я в это верил. Развод ей дал, нужную бумагу подписал, и всё имущество отписал в её пользу.